Счастливчик Рид

Конычев Игорь Николаевич

– Допустим, – несмотря на серьезный вид, зеленые глаза Терезы продолжали искриться, но отнюдь не вином, а безудержным весельем. – Но, так или иначе, – передразнила она мужчину, – при этом погибло несколько десятков людей. Тебя это не угнетает?

– Они бы не погибли, если бы ты предупредила меня о способностях жнеца. К тому же, формально убил их не я, – Рид скрестил руки на груди, после чего незамедлительно переадресовал тот же вопрос Терезу. – А тебя это не угнетает?

– Знаешь, – промурлыкала она. –

Любой из тех людей, не раздумывая, отправил бы меня на костер только за то, что я родилась ведьмой. А до этого меня бы пытали. Едва ли кто-то пожалел бы меня, так с чего я должна это делать?

– Справедливо.

– Еще как, – Тереза кивнула, и ее губы вновь растянулись в дьявольской ухмылке. – А теперь – десерт, объявила она. – Очаровательный, сладкий и вкусный десерт, – ведьма плотоядно покосилась на вздрогнувшую Селестину. – Да-да, я о тебе, гомункул.

– Не называй ее так.

– Тебе не нравится? – Тереза вскинула бровь. – Ах да, прости, я на миг забыла, каким местом ты предпочитаешь думать. Но тут-то и скрывается самое смешное!

«Бесишь. Как же ты меня бесишь,» – Рид стиснул зубы, чтобы не зарычать.

Довольная улыбка Терезы очень не понравилась Счастливчику. Ведьма сейчас походила на кошку, что добралась до ведра свежих сливок, или даже до мышиного гнезда – слишком уж хищно и злонравно она выглядела.

– Ты же ему не рассказала? – она взглянула на Селестину. – О тонкостях создания гомункулов.

– Нет, – та опустила глаза. – Господин не спрашивал.

Риду с каждым мгновением происходящее нравилось все меньше и меньше. Теперь, оказывается, один он был не в курсе происходящего.

– Короче, – прорычал наемник.

– Конечно-конечно, господин. – Ведьма веселилась от души. – Дело в том, что гомункулов создают для определенных целей, и цели эти угодны церкви. А теперь ответь мне сам, Счастливчик, что из того, что ты любишь, неугодно церкви?

– Ха, да почти все!.. – оскалился Рид. Впрочем, улыбка недолго сохранялась на его лице. Если взять всю речь Терезы целиком и то, как она злорадно смотрела то на Селестину, то на него – можно было выделить один нюанс. – Погоди! – Счастливчик вздрогнул. – Не может быть!

– Еще как может, – давясь смехом, произнесла Тереза, не сводя глаз с мужчины. – Из всех женщин на свете, тебя назвала господином именно та, с которой тебе ничего не светит! Ты воистину Счастливчик!

– Это… это так? – дрогнувшим голосом спросил наемник у Селестины. – Ты… что же, не женщина?

– Только внешне, – она не выдержала его взгляда и потупилась. – Так создают всех гомункулов. Это я и имела ввиду, говоря, что мы – не люди. Точнее не в полной мере: каждый гомункул обладает лишь вторичными и некоторыми первичными половыми признаками….

– Чего?!

– У нее нет именно того, о чем ты думаешь, – услужливо подсказала наемнику Тереза.

– И ты молчала?! –

Рид даже вскочил.

– Я не думала, что это так важно, – Селестина виновато посмотрела на него. – Меня создавали как хранителя, и я обладаю всем необходимым для исполнения возложенной на меня работы. К тому же – вы не спрашивали. Но если хотите я могу показать…. – Она прервалась на полуслове, заметив, как окаменело лицо мужчины.

На Счастливчика было жалко смотреть. Он казался полностью опустошенным и раздавленным: голова упала на грудь, взгляд остекленел, руки безвольно повисли вдоль тела. Даже Тереза прекратила улыбаться.

“Браво, Удача! Какая жестокая и злая ирония”.

– Никогда еще меня так не била жизнь, – Рид безвольно опустился на стул. – Ну как так-то? – он поднял преисполненный печали взгляд на Селестину, потом взглянул на Терезу. – Как так?

С этими словами, наемник сгреб со стола непочатый кувшин с вином и жадно припал к горлышку. Он все пил и пил, пока, наконец, не выпил все до последней капли. Небрежно отшвырнув опустевший кувшин, Рид даже глазом не моргнул, когда тот врезался в стену и разлетелся на черепки.

– Вот же сучьи дети, – прорычал он, вытерев рот рукавом. – Играют в бога! Создают существ по образу и подобию своему, да не по-своему! Клятые евнухи, черт бы их побрал! Это ж надо, создать такую красотку и без!.. Пусть только попадутся мне, жалкие ничтожные ублюдки! Дети деревенских олухов и ослиц! Если я только найду того урода, что создает гомункулов – лично отрежу ему все причиндалы и скормлю диким псам! О! – глаза наемника лихорадочно блеснули. – Нет! Я заставлю его сожрать его же собственный!..

– Эк тебя пробрало-то, – округлив глаза, прошептала Тереза.

– С вами все в порядке?.. – не на шутку встревожилась Селестина.

– Нет! – рявкнул Рид, вновь вскочив со стула. – Со мной ни хрена не в порядке! Я ухожу!

– Куда, если не секрет? – Тереза грациозной черной кошкой встала со стула и преградила мужчине дорогу.

– Пить!

– О! – она многозначительно улыбнулась. – Очень… мужской и взрослый поступок.

– Тебя спросить забыл, – раздосадованный Счастливчик довольно грубо отпихнул ведьму в сторону и направился к двери.

– Мы отплываем завтра утром. – Сказала ему вслед Тереза. – И еще – не выходи этой ночью из трактира. Карл… выйдет поужинать.

– Какая прелесть, – скривился Рид, и громко хлопнул дверью.

Тяжелые и быстрые шаги застучали по деревянному полу.

– А ты – останься, – эти слова ведьмы предназначались уже Селестине. – Ему сейчас лучше побыть одному, хранительница.

– Я не думала, что его это так расстроит, – потерянно прошептала девушка.

– Это потому, что ты жила в монастыре, где сплошь одни старые монахи, а пара рыцарей надежно защищала тебя от ненужного внимания обычных солдат. В реальном мире все иначе, и от нас, девочек, мужчинам нужны не только знания, молчаливое участие или смазливая мордашка.