Счастливо оставаться! (сборник)

Булатова Татьяна

Вовка спрятался за спину сестры. Девочка осталась один на один с грозно шипящей птицей. Трифон неудержимо надвигался – Оля остановилась и приготовилась выбросить руку с волшебным шиканьем. Впрочем, этого не потребовалось: гусак продефилировал мимо, направляясь к распахнутой калитке. Поравнявшись с ней, Трифон приветственно гоготнул и вывалился в Ираидин огород.

– Трифон ушел, – почему-то шепотом сообщил Вовка.

– Вижу, – ответила Оля и про себя отметила, что птица не кормлена – корыта были пустые.

«Странно, –

подумала девочка, – даже воды не налила». Обычно Ираида всегда об этом помнила, а если что-то не успевала, то просила соседку Таню или, на крайний случай, саму Ольгу. В этот раз мать наказала дочери только Вовку покормить и никуда не выходить из дому: «Ждите, когда приду». А когда придет, не сказала, и куда пошла – тоже. Оле стало тревожно, еще и Вовка подлил масла в огонь:

– Трифон ушел, мама ругаться будет. Тебя в баню посадит.

– Почему это меня? – грозно уточнила девочка.

– Ты же главная, – хитро напомнил Вова.

– Ну и что? Не я же Трифона выпустила.

– Нет, ты.

Оля презрительно посмотрела на брата:

– Давай, Вова, ты еще маме скажи!

Тут мальчик при слове «мама» затосковал и плаксиво спросил:

– А где моя мама?

– Не знаю я, где твоя мама!

– Не знаешь, где моя мама?

– Не знаю. И, между прочим, она не только твоя мама! Она и моя!

– Нет, – покачал головой Вова, – не твоя.

– Как это не моя? – возмутилась девочка.

– Не твоя, – стоял на своем мальчик. – Ты же нам не родная…

– Я-а-а-а?! – обмерла Ольга.

– Ты-ы-ы, – со всей присущей семилетнему созданию тактичностью настаивал Вовка. – Ты же вчера сама говорила.

Этот аргумент оспорить было невозможно: слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Ольга фактически была поймана с поличным. Теперь либо нужно признаваться в собственном вранье, либо идти до конца. Сказочница выбрала последнее и с выражением глубокой печали на лице произнесла:

– Ну хорошо, хорошо, Вова. Не хотела я тебе говорить, но теперь скажу.

Мальчик смотрел на «сводную» сестру с нескрываемым ужасом.

– Ушла от нас твоя мама. Совсем…

– Почему? – спросил Вовка, и губки его затряслись.

– Потому… По-то-му… Потому что ты не ешь ничего и не слушаешься.

– Мама? – не поверил мальчик.

Ольга отвернулась и не ответила.

– Моя мама? – пошел в наступление Вова. – Моя?

– Твоя, твоя, – поспешно согласилась заплечных дел мастерица.

– Где-э-э моя ма-а-ма? Зачем ушла-а-а-а? – завыл мальчик. – Ма-а-ма! Ма-а-мочка! Вернись! Забери меня, мама. Ма-а-мочка!

Вовка причитал с таким вдохновением, что Ольге стало не по себе. Снова, как тогда в бане, защипало в носу, и ей стало безумно жаль брата. Она почувствовала себя виноватой, ей захотелось успокоить мальчика, нарастающие рыдания которого скоро должны были привлечь внимание соседей.

– Ма-а-ама! Ма-моч-ка!

Забери меня! Вернись… Ма-а-ама…

– Вовка, – обратилась она к орущему брату. – Чего ты ревешь?

Вовик не стал делать из своего горя секрета и сообщил, всхлипывая:

– Ма-ама уш-ш-ла…

– Ну и что? – пыталась остановить поток слез Оля.

– Совсе-е-ем… – выл Вова.

Девочка автоматически решила использовать испытанное средство:

– Не реви! А то ведьма заберет!

– Пу-у-усть… – самозабвенно отдавался процессу Вовка.

Развитие действия явно пошло куда-то не туда, происходящее вышло из-под контроля, как Трифон из калитки. Нужно было что-то предпринимать, дабы успокоить брата.

– Хва-тит о-рать! – рявкнула Ольга и схватила брата за руку.

Тот от неожиданности присел, но опомнившись, раскрыл рот, чтобы набрать побольше воздуха перед очередным воплем. Воспользовавшись краткосрочной паузой, девочка скомандовала:

– Ну-ка! Пошли!

– Куда-а-а? – промямлил опухший от слез Вовка.

– Маму твою искать, пока еще не уехала.

На это Вовик был согласен и с готовностью прильнул к сестре, вверяя ей собственную жизнь. Тут же был забыт разгуливающий между Ираидиными грядками Трифон, его товарки с тяжелыми белыми задами, таинственная ведьма, которая все летела-летела, но никак не могла добраться до дома Звягиных, – перед детьми открылась великая цель: найти маму. Грандиозности этой цели Ольга, например, не замечала. Мало того, встреча с Ираидой не сулила ей ничего хорошего. Но рев брата был столь трагичен, что сердце заколдованной принцессы не выдержало, и она решила на какую-то минуту забыть о личных интересах и послужить общему делу – воссоединению матери с сыном.

Дети вышли на улицу: Оля обернулась и тщательно закрыла калитку. Вовик терпеливо ждал. Сестра по-хозяйски взяла брата за руку и повела навстречу счастью.

Вовино счастье в это время хлопотало в доме на другом конце Коромысловки. Занавешивало зеркала, расставляло вдоль стен стулья, встречало печальных визитеров и причитало без конца:

– Господи, беда-то какая! Какая беда-то! Жил человек – нет человека. Кому мешал, спрашивается? Кому мешал этот божий человек? Никогда слова дурного, грубого не скажет – все время с шутками, прибаутками. Нет, надо же! И его смерть нашла.

Внимательно наблюдающая за Ираидой тетка Степана, сестра покойного, шепотом подхватила невесткины причитания:

– Да уж, смерть она без разбору берет: больной – здоровый, плохой – хороший… Ей все равно. Вот и Зяму прибрала. А кому он мешал?

Ираида обернулась, почувствовав конкуренцию:

– И правда ведь, теть Шур. Кому мешал? Жил себе да жил…

Подняла голову застывшая Полина Михайловна:

– Никто никому не мешал… – Помолчала. – Просто время пришло. Раз… – голос ее оборвался, – и пришло.