Счастливо оставаться! (сборник)

Булатова Татьяна

«Можно доверять…» – размышлял про себя Гена и аккуратно, со свистом втягивал в себя обжигающие щи. И все бы ничего, если бы не ночные бдения в гримерке под доносящиеся из ресторанного зала аплодисменты и крики «бис!». Пытаясь справиться с приступами глухой ревности, краснодарский бизнесмен водружал свое оплывающее от полноценных домашних обедов тело у барной стойки и расслаблялся в ожидании окончания программы.

Снисходительные охранники сопровождали отяжелевшего Гену в гримерку и сдавали на руки бледной от

электрического света Вике. Та с вымученной улыбкой подставляла будущему мужу плечо и тащила Вольчика сначала до машины, а потом до квартиры, коридор которой был заставлен коробками с солнцезащитными очками.

Гена извинялся за причиненные неудобства и просил чаю, не дождавшись которого, засыпал, уронив голову на стол. Вика печально смотрела на храпящего Вольчика и задумчиво размешивала сахар в пол-литровом бокале.

«Надо что-то делать!» – грустила она, вздрагивая от Гениного храпа.

«Надо что-то делать!» – молил о помощи Вольчик, рассматривая в зеркале свою опухшую физиономию.

«Надо что-то делать!» – предупреждали Вику сестры Баттерфляй, опасаясь за судьбу успешного трио.

«Что-о-о-о?!» – орала в ответ растерянная Вика.

«Не вздумай выйти за него замуж!» – в очередной раз били тревогу родители, обнаружив на тоненьких лапках бабочки фиолетовые синяки.

«Выходи за меня замуж», – предлагал протрезвевший к утру Гена. И она серьезно раздумывала над предложением новоиспеченного бизнесмена.

Секс перед завтраком, после завтрака, перед обедом и, если получится, после стирал ночное беспокойство и сулил бесконечное удовольствие. Вика решилась.

– Да-да-да! – выдохнула она ему в ухо, и Гена полетел.

Объявили о помолвке – Вольчик праздновал помолвку. Выбирали свадебное платье – Гена отмечал каждую примерку. Покупка туфель закончилась трехдневным загулом. Вика не выдержала и сказала: «Стоп!»

Вольчик рыдал и обещал закодироваться. Будущая жена пряталась у родителей. Гена приобрел баллончик с краской и старательно выводил под окнами «Я люблю тебя!». Вика задраивала окна и не подходила к телефону. Бывший футболист часами просиживал на лавочке у подъезда, вызывая жалость соседей. Вика была непреклонна.

Убедившись в безрезультатности выбранной стратегии, Гена сменил тактику и залег на дно. Две недели рыночные продавцы клали половину выручки в карман, а в городе начали поговаривать о таинственном исчезновении известного бизнесмена Геннадия Вольчика. Подозревали конкурентов и строили самые отчаянные предположения. К счастью, Вика не смотрела телевизор и не слушала радио. Она просто недоумевала, поводя отяжелевшими от тревоги крылышками.

К концу второй недели Гениного отсутствия тревога усилилась, и Вика затосковала. В карьере «Сестер Баттерфляй» наступил трудный период и длился до тех пор, пока за одним из столиков не появился Гена, худой, черный и

трезвый.

– Прости меня, – жалобно попросил он Вику в гримерной и бухнулся на колени, невзирая на посторонних.

Девочки, прихватив костюмы, тактично удалились.

– Где ты был? – прошептала порозовевшая от счастья Вика.

– Я люблю тебя, – не поднимая головы, отвечал Вольчик, пытаясь унять бившую его дрожь.

– Где ты был? – заплакала Вика и опустилась на колени.

– Я без тебя умру, – пообещал Гена и тоже заплакал.

Потом в гримерке что-то гремело, привлекая внимание охранников. Но вход в нее тщательно охранялся верными сестрами Баттерфляй до тех пор, пока двери не открылись и смущенная Вика не поинтересовалась:

– Ну что же вы там стоите, девочки?

Девочки тактично промолчали.

Удержались от комментариев и родители невесты. И только мадам Вольчик сказала свое веское слово:

– Жениться на танцорке? Ты уже женился на проститутке. И что из этого вышло?

Гена повесил было голову, но потом, собравшись с духом, решительно возразил, для пущей убедительности используя красноречивую нецензурную лексику.

Выслушав сыновнюю тираду, мадам Вольчик прозорливо изрекла:

– Время покажет…

Гена хлопнул дверью – маман зарыдала: жизнь не удалась! Через минуту опомнилась и выпила чаю. Еще через минуту – загрызла яблоко. А к вечеру позвонила портнихе и договорилась о встрече – где наша не пропадала!

В загс будущие супруги отправились на своих двоих в сопровождении «Сестер Баттерфляй». Обменялись кольцами и с готовностью пообещали регистраторше прийти лет этак через двадцать пять, а может, через пятьдесят. В общем, как получится. А пока – извините, простите. Труба зовет, паровоз гудит. Следующая станция – Черное море.

Свадебное путешествие длилось три дня. На четвертые сутки супруги поссорились. Гена вернулся на рынок, Вика – в гримерную. Жизнь диктовала свои законы. Один из них Гене особенно нравился: «Да убоится жена мужа своего». Вольчик требовал подчинения – Вика сопротивлялась. Гена цитировал Библию вперемежку с Домостроем и упрекал жену в безнравственности. «Ни одна порядочная женщина не станет трясти титьками перед чужими мужиками», – корректно намекал Вольчик на аморальный образ жизни супруги.

– Ты моя жена? – грозно пытал Гена.

– Твоя, – соглашалась Вика и сворачивалась калачиком.

– Я что, денег мало зарабатываю, чтобы моя жена в кабаках плясала?

– Я хочу иметь свои деньги, – мягко настаивала Вика.

– На что они тебе? – недоумевал Вольчик и становился чернее тучи.

– Ну что ты обижаешься? – ластилась Вика и просила отсрочки.

– Когда? – требовал определенности Гена.

– Ты понимаешь, мне нравится, – расправляла крылышки готовящаяся к полету бабочка.