Счастливое недоразумение
Шрифт:
– Нет, – убирает трость тетя Ренбурн.
Я подбираю шляпу и тяну с плеч Энн накидку.
– Энн, если ты не остановишься, я привяжу тебя к кровати. Прости, но тебе нельзя доверять.
– Ты не посмеешь!
Однако Джереми, сняв галстук, протягивает его мне.
Я игнорирую жалкий плач Энн, ее угрозы и оскорбления. Я знаю, потом мне будет больно, но выполняю свою угрозу и привязываю ее к столбику кровати.
– А если мне горшок понадобится? – хнычет она.
– Вот он, около кровати. Я открываю
– Я пить хочу.
– Мы закажем чай, когда я вернусь. Сядь и отдохни, Энн. Привести Эмму, чтобы ты могла поиграть с ней?
– Ты предательница, – слезливо говорит она. – Ты никогда не была мне другом.
Я возвращаюсь в гостиную и выглядываю в окно. Никаких признаков пассажира. Кучер пьет пиво и болтает с конюхами. В экипаж запряжены свежие лошади.
– Я собираюсь спуститься вниз и поговорить с этим мужчиной. Хочу узнать, кто он.
– Зачем? – говорит тетя Ренбурн. – Пусть успокоится, потом он уедет.
– А если нет? Мы здесь завязнем. Я скажу ему, что Энн больше не желает его видеть, что ее муж граф и если он заметит его, то выскочит из гостиницы и наподдаст ему. А заодно я посмотрю, найдется ли в гостинице молоко или каша для ребенка. Пожалуйста, развяжите Энн, как только карета уедет.
Я надеваю шляпу Энн и опускаю вуаль. Ужасно глупо приближаться к возлюбленному Энн. Опасаясь, что это кто-то из знакомых, я не хочу, чтобы он узнал меня. Кроме того, если Энн сказала ему, что на ней будет шляпа с вуалью, он не станет прятаться от меня.
К тому времени, когда я спускаюсь во двор, лошадей уже повернули к арке. Очевидно, возлюбленный Энн готов уехать. Я приближаюсь к карете, но никого не вижу. Словно просто вышла подышать воздухом, я поворачиваю в другую сторону.
Дверца мгновенно распахивается, и пара сильных рук втягивает меня в карету.
– Поехали! – кричит мужчина.
Карета резко трогает, и я лечу на пол. Джентльмену, похоже, не терпится помочь мне, и я как следует пинаю его по голени, чтобы остудить его пыл. Тем временем карета трясется и кренится – мы, кажется, едем очень быстро. Я теряю равновесие и снова падаю.
– Наконец мы снова вместе, моя красавица!
Я сбрасываю его руку со своей талии. Потом смотрю ему в лицо. Нет! Этого не может быть... Тут с меня слетает шляпа.
– Ты! – восклицаем мы в один голос.
Генри в ужасе смотрит на меня и хлопает глазами.
– Что, черт возьми, ты сделала со своими волосами? Что ты сделала с Энн? Что ты затеяла?
– Я должна спросить то же самое у тебя. Ты! Поверить не могу!
Высунувшись в окно, мой непутевый брат велит кучеру немедленно повернуть карету и возвращаться в гостиницу.
Шад
– Держитесь крепче, мэм!
Миссис Хейден хнычет, когда мы слишком быстро проходим очередной
– Мы в полной безопасности, – заверяю я свою тещу.
Она мертвой хваткой вцепилась в мой рукав и молится.
Щелкая кнутом, я пускаю лошадей в галоп и замечаю еще одну карету, мчащуюся нам навстречу. Кучер пытается повернуть влево, чтобы избежать столкновения с нами, но ему труднее управлять большим экипажем, чем мне – моим легким фаэтоном. Я, насколько могу, прижимаюсь к краю дороги, пешеходы разбегаются. За нами слышны треск дерева и крики. Не знаю, что случилось: сошла ли карета с дороги или налетела на другую, но меня это не интересует.
Я въезжаю в мощенный булыжником двор гостиницы. Бока лошадей потемнели от пота, из-под копыт летят искры. Конюх спешит к лошадям, я выскакиваю из экипажа и бегу в гостиницу, оставив миссис Хейден в одиночестве.
Владелец гостиницы говорит, что ни леди Ренбурн, ни леди Шаддерли здесь нет, но после дальнейших расспросов выясняется, что комнаты наверху заняли ужасная старая леди, три смазливых юнца, парень в ливрее и несколько леди. И ребенок, добавляет он.
Поднимаясь по лестнице, я слышу заливистый детский плач. Я стучу в дверь, из-за которой доносится крик, и поскольку никто не отвечает – что неудивительно, ребенок кричит еще громче, – я открываю дверь, вхожу и вижу весьма неожиданную картину.
Совершенно голый молодой человек неподвижно стоит в углу, держа в поднятой руке ботинок. Сидящий перед ним с блокнотом и карандашом изящный юноша погружен в работу, другой заглядывает ему через плечо. Я узнаю нахлебников своей тетушки. Тетя Ренбурн, сидя за столом, развлекается вином и игрой в карты с третьим из ее коллекции молодых красавцев.
Мужчины встают и кланяются, за исключением голого, которому велено стоять неподвижно.
– Где Шарлотта?
Не дожидаясь ответа, я прохожу в смежную комнату и вижу там на кровати Энн с ребенком. Оба плачут – Энн тихо, ребенок во всю глотку.
Когда я вхожу, Энн поднимает глаза. Кажется, она не слишком удивлена, увидев меня.
– О, сэр, я не могу успокоить ее! Что мне делать?
– Где Шарлотта?
– Не знаю.
– Ребенок, вероятно, или голоден, или намочил пеленки, мэм. Сожалею, но не могу вам помочь. Я должен найти свою жену.
Я возвращаюсь в гостиную.
– Где Джереми, мой лакей?
– Милорд? – Голый молодой человек опускает ботинок и заливается краской.
– Джереми?! Боже милостивый, я не узнал тебя без ливреи. Ради Бога, оденься. Что ты себе думаешь?