Счастливое недоразумение

Маллани Дженет

– У него поразительно классические пропорции, сэр, – облизывает губы один из молодых людей леди Ренбурн, никак не могу запомнить их имена.

Я смотрю на его эскиз, в котором ботинок превратился в классическое копье.

– Вы нарисовали ему слишком маленькие ноги. Они совсем не классические. Извините, но мне нужна его помощь. Джереми, где леди Шад?

– Она разговаривает с возлюбленным Энн. Я сказала ей, что это нелепая идея, – сообщает моя тетушка.

– Просите, мэм, думаю, она пошла искать еду для ребенка, – возражает Джереми.

– Почему, черт побери,

ты не пошел с ней?

– Джентльмены попросили меня остаться, – ответил Джереми. – Она не позвала меня, милорд.

Как только Джереми оделся, я отправляю его на поиски Шарлотты.

– Где возлюбленный Энн? – спрашиваю я, обращаясь ко всем в комнате.

– Его карета уехала, ну и скатертью дорога. – Тетушка сгребает выигрыш.

Дверь открывается, и появляется миссис Хейден.

– Мадам, вы видели внизу Шарлотту?

Не обращая на меня внимания, она проходит в спальню, и я слышу, как детский плач постепенно стихает, сменяясь сначала редкими всхлипами, а потом счастливым агуканьем.

Через несколько минут миссис Хейден появляется из спальни с ребенком, переодетым и сияющим. Энн идет следом, я вижу, что она старается сохранять самообладание.

– Шарлотта погубила мою жизнь, – бросает она мне. Отворачивается и садится на стул у окна.

Тетя Ренбурн тем временем качает младенца на колене, а миссис Хейден присаживается за стол и наливает себе бокал вина.

Я чувствую себя все более неловко. Когда Джереми возвращается с чашкой каши для ребенка, комната наполняется воркованием болванов, одержимых детьми. Похоже, их не слишком интересует, где Шарлотта. Молодой человек теперь рисует младенца. Энн плачет. Остальные собрались вокруг стола и уговаривают маленькую Эмму поесть и лепечут о ее красоте и сладких улыбках.

Жаль, что они с таким же умилением не уговаривали девочку, когда она плакала.

– Так ты не видел леди Шад внизу? – спрашиваю я Джереми.

– Нет, милорд. Посмотрите, какие у нее маленькие пальчики! Ей понравится, если их пощекотать? Да, нравится!

– Ее втащили в карету, – спокойно говорит Энн.

– Что? – поворачиваюсь я к ней. – И вы молчали?

– Меня никто не спрашивал, – пожимает она плечами. – Я видела ее из окна спальни.

– Мэм, она ваша подруга, вы позволили, чтобы ее похитил незнакомец, и хранили молчание?

Она улыбается:

– О, я думаю, что она знает этого джентльмена довольно хорошо.

На миг у меня голова закружилась от гнева и ревности. Я оказался одураченным рогоносцем? Нет, Шарлотта не предала меня. Не могу поверить, что она это сделала. Потом здравый смысл возвращается, и я понимаю, что больше всего потрясен предательством Энн и боюсь за Шарлотту.

Я наклоняюсь к ней.

– Ради спасения собственной шкуры вы бы позволили Шарлотте погибнуть? О чем вы думали, допустив, чтобы она уехала с беспринципным авантюристом? Что, по-вашему, случится, когда он обнаружит в карете не ту женщину? Вы порочная дурочка, Энн.

– Вы не понимаете! – Ее глаза наполняются слезами, но они не производят на меня никакого эффекта.

– Прекрасно понимаю. Шарлотта заслуживает

лучшего друга, чем вы. А Бирсфорд – лучшую жену.

Кто-то обдает меня винными парами. Миссис Хейден, немного покачиваясь, касается моей руки.

– Я велела конюхам успокоить лошадей, сэр, но не выпрягать. На всякий случай.

Никогда я не был так благодарен судьбе. Слава Богу, что моя жена – внучка владельца конюшен.

Поблагодарив миссис Хейден, я мчусь во двор и расспрашиваю конюхов о недавно уехавшей карете. Они не уверены, в каком направлении поехали джентльмен и леди, но сходятся на том, что, вероятнее всего, на север. Через несколько минут я уже на дороге. Черт. Впереди затор, карета с разбитым колесом завалилась на бок, вокруг, споря и размахивая руками, суетятся люди, и что-то разлито на булыжниках. Неужели это кровь?

Я останавливаю лошадей. Проехать невозможно. Потом я вспоминаю карету, с которой чуть не столкнулся. Это она? Судя по словам зевак, после того, как мы с трудом разминулись, карета резко развернулась и налетела на фургон с винными бочками. Часть бочек свалилась на дорогу и разбилась, но никто не пострадал.

Вокруг царит почти праздничная атмосфера – люди пытаются спасти разлившееся вино, черпая его тарелками и ковшами. Свалившуюся бочку подняли, и к ней устремляются с кастрюлями, горшками и другой домашней утварью.

Потом я вижу Шарлотту, естественно, у нее в руках чайная чашка, полная вина. Стоя рядом с лошадью, явно повредившей ногу, она что-то горячо говорит одному из кучеров. Наклонившись, она ловко берется за скакательный сустав лошади, я вижу, как движутся ее пальцы. Выпрямившись, она гладит шею лошади.

Первая моя мысль – слава Богу, Шарлотта цела и невредима. Вторая – когда появился мужчина в пальто с пелериной и обнял ее за плечи, – что я убью их обоих.

Взревев от ярости, я бросаюсь вперед и, оторвав незнакомца от Шарлотты, швыряю на булыжную мостовую. Выхватив из сапога нож, я приставляю лезвие к шее этого негодяя.

– Шад, позвольте представить моего брата, лейтенанта Генри Хейдена, – смеется моя жена.

Глава 21

Шарлотта

Никогда я не видела Шада таким злым и таким грозным, его волосы растрепаны, в руках нож смертельного вида, с кривым лезвием, полагаю, он не раз пускал это оружие в ход. Этот нож – дальний родственник благородной шпаги или изящных дуэльных пистолетов. Шад выхватил его из сапога, как настоящий пират. Прискорбно, но от всего этого меня охватило что-то вроде восторженного трепета.

Однако не думаю, что, защищая мою честь, следует убивать Генри, даже если мой брат вел себя отвратительно.

– Это ваш брат? – говорит Шад. Лезвие чуть отстраняется от шеи Генри.

– Да. Пожалуйста, не убивайте его. Мама очень расстроится.

Очень медленно Шад убирает нож и встает. Мой брат – тоже, стряхивая вино и грязь со своего пальто. Он протягивает руку Шаду:

– Раз познакомиться с вами, сэр, и поздравить с бракосочетанием.

Шад, поколебавшись, пожимает Генри руку.