Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12
Шрифт:
В.: Вы вчера сказали, что он даже не был умным особо, с вашей точки зрения.
О.: Это не так. Слово «смарт» – это такое слово, очень емкое. Я считаю, что стратегически он действительно не особо умен, но он – гений, во всяком случае в одной области абсолютный гений. Если он хочет кого-то лично в чем-то убедить – он так много для вас сделает и вы так начинаете ему доверять, начинаете верить, что он искренен, это просто гений в этом, гений, и он, действительно, убедил меня, я очень долго думал, что он сыном мне являлся. Немножко терминология восточная, там
В.: Я же хочу вам сказать, что ваша единственная заинтересованность в господине Абрамовиче в 1995 году заключалась в том, что это был человек, который нуждался в вашем политическом покровительстве и готов был за это платить.
О.: Это абсолютно не так. Абсолютно. Безусловно, он нуждался в моем политическом влиянии, в этом нет никаких сомнений, но не в обмен на какие-то крошечные гонорары. Я знаю, что господин Абрамович несколько раз изменял свои свидетельские показания, и в итоге он пытался объяснить, что я был для него просто «крышей». Это очень интересно, нужно дать определение этому понятию.
В.: Вы сказали господину Абрамовичу в начале 1995 года, не так ли, что 30 миллионов долларов в год вы рассчитывали получать, если вы ему поможете?
О.: Извините. Я не помню, чтобы мы обсуждали конкретную цифру, мы, безусловно, обсуждали тот факт, что у нас с ОРТ большая проблема, не могу исключить, что я мог сказать ему, что нам нужна определенная сумма, чтобы решить нашу проблему в ОРТ, и очевидно, что дефицит в год в то время составлял примерно 30 миллионов долларов, но я не помню, чтобы я эту сумму обсуждал конкретно с господином Абрамовичем.
В.: Дефицит составлял 200 миллионов долларов в год.
О.: Да, когда мы взяли управление ОРТ в свои руки, то дефицит был 200 миллионов, это был накопленный дефицит, или убытки в год. Я не помню, за какой период он накопился, но в любом случае в год больше нужно было средств, чем 30 миллионов.
В.: Пару минут назад я утверждал, что вы сказали господину Абрамовичу, что вы ожидали получать 30 миллионов долларов в год, а помните ли вы в начале 1995 года, что вы спрашивали у господина Абрамовича, какой у него доход и может ли он позволить себе платить такие средства?
О.: Насколько я помню, мы никогда не обсуждали с господином Абрамовичем конкретную сумму, которую «Сибнефть» должна выплачивать в ОРТ, мы никогда не говорили, что каждый год мне нужно от Абрамовича столько-то и столько-то денег. Я понимал прекрасно, что, с одной стороны, «через торговлю нефтью только-только начинали зарабатывать деньги по «Сибнефти», с другой стороны, было совершенно очевидно, что если мы будем продолжать выстраивать ОРТ, его реструктуризировать, затраты будут сокращаться, что и произошло на самом деле.
В.: Помните ли вы встречу с господином Абрамовичем в марте 1995 года в клубе «ЛогоВАЗ», где вы попросили его первый раз выплатить вам средства?
О.: Март 1995 года?
В.: Да.
О.: Чтобы получить
В.: Да.
О.: Нет, я этого не помню.
В.: Вы просили у него 8 миллионов долларов.
О.: Я попросил его выплатить мне 8 миллионов долларов? Это совершенно невозможно.
В.: И эти 8 миллионов поступили от швейцарской нефтеторговой компании «Руником», принадлежавшей господину Абрамовичу.
О.: Я ничего об этом не знаю. Совершенно невозможная идея, что я просил Абрамовича платить мне деньги до того, как была создана «Сибнефть».
В.: Человек, который занимался переводом этих средств вам из российских торговых компаний Абрамовича, дает показания и говорит, что она выплачивала вам средства в 1995 году на сумму 20–30 миллионов долларов. Вы это отвергаете?
О.: Абсолютно отвергаю.
В.: А помните ли вы, что в марте 1995 года госпожа Гончарова 5 миллионов долларов вам наличностью принесла в клуб «ЛогоВАЗ», долларовыми прямо бумажками?
О.: Господин Сампшн, я не хочу играть в игры, я хочу вам сказать, что я никогда не просил Абрамовича ничего платить до того, как была создана «Сибнефть». Это полный идиотизм, это глупо. Я признаюсь, что у нас было много проблем, это так, но у нас был консорциум, неофициальный консорциум, но крупнейшие российские банки были задействованы в создании крупнейшей телекомпании, и маленький такой Абрамович, такой бедненький, денег у него не было, еще и «Сибнефть» не создал, и вдруг я к нему прихожу и говорю: «Господин Абрамович, выплати мне, пожалуйста, 5 миллионов долларов, у меня их нет». Как это может быть, как я могу это попросить? Ну, может быть, все это ему приснилось, выдумал все, когда готовил свои показания?
В.: Вы попросили, потому что вы проверили в 1995 году, может ли он позволить себе платить вам 30 миллионов.
О.: Я знаю, что Абрамович настаивает, что он был крупномасштабным бизнесменом в то время, что у него 40 миллионов было прибыли в год, – это совершенная ерунда, это было невозможно, чтобы его компании генерировали такие суммы. Если это так, то почему все мы – и он, и я искали деньги, как купить «Сибнефть»?
Если он генерировал 40 миллионов, то какая проблема? Он мог обратиться в «Столичный» банк или в «МЕНАТЕП», поехать по всему миру, что я, собственно, и делал, а Абрамович готовил мне проспект, чтобы я ездил по всему миру, попытался поднять деньги. Если он 40 миллионов зарабатывал – конец истории, он бы выделил эти деньги. Я тогда зря, что ли, время тратил? Это – ерунда.
В.: Что вам было известно в 1995 году относительно способности нефтеторговых компаний Абрамовича платить вам деньги?
О.: Я ничего не знал. Ничего. Мог себе представить, что компании были маленькие. Очень маленькие.
В.: Вы то есть представляли себе, но ничего не знали?
О.: Я разговаривал с ним, но он ни разу мне не говорил: Борис, слушай, у меня есть потрясающая компания, мы можем то и то и так далее. Если бы у него была такая потрясающая компания, он бы меня проинформировал.