Счастливый исход
Шрифт:
— Похоже, — сказал он нудным тоном, — что твой мистер Спенсер кое в чем все-таки разбирается, хотя я и не думал, что он на это способен. В нем есть что-то хорошее, раз он нравится миссис Лич.
— Так я и думала, — сказала Аманда и закурила еще одну сигарету. — Чувство гордости… маленький рост… жемчужные серьги и бусы… словом, полный набор того, что нужно, правда?
— Моя дорогая Аманда! — сказал Чарльз, чувствуя себя немного не в своей тарелке. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но мне кажется, что миссис Лич — это образец женского обаяния, который вселяет надежду, что не все еще
— Интересно, что же, по-твоему, было выброшено за борт?
— Ну, наверное, женственность, чувство собственного достоинства или женская гордость, о которой ты говорила. Ко всем этим понятиям сейчас относятся с пренебрежением.
— Дорогой Чарльз! — сказала Аманда, и он уловил в ее голосе насмешливые нотки. — А я и не знала, что ты такой старомодный. Неудивительно, что твои подружки всегда тебя бросают!
Аманда сидела, откинувшись на спинку стула, и беззаботно курила свою противную сигарету, ее хвост раскачивался у нее за спиной, а глаза сверкали от радости. В эту минуту, совершенно неожиданно для Чарльза, она показалась ему такой желанной, что на какое-то мгновение его охватило желание схватить ее, встряхнуть и сказать ей, что он никогда не принимал всерьез своих так называемых подружек.
— Ну, я думаю, мне пора идти, — сказал он, торопливо поднимаясь. — Что ты делаешь на Рождество, Аманда?
Рождество… Да, ведь уже декабрь, подумала она, и перед ее внутренним взором сразу же возникла елка, ярко освещенная огнями, венки и снег, горячий пунш и орехи, яркие сливовые пудинги и маленькие смешные подарки, завернутые в цветную бумагу и спрятанные в разных местах по всему дому.
Она приготовит индейку, сладкий пирог и замечательный торт с мороженым, а Стивен войдет в ее новую гостиную, держа в руках большое святочное полено, и затопит камин. Но видение тут же исчезло. К Рождеству между кухнями вырастет стена, и Стивен, наверное, захочет встретить праздник, уединившись на своей половине, или будет приглашен к Мариголд на обильный, элегантно сервированный праздничный ужин.
— Я буду отмечать Рождество здесь, разумеется, — удрученно ответила Аманда.
— Что, одна?
— Да, одна, и в этом нет ничего страшного.
— Но этого нельзя допустить, дорогая, — заявил Чарльз. — Давай пойдем к Маршаллам. Они будут очень рады тебя видеть.
— Не сомневаюсь, — ответила она, задирая подбородок. — Но мне всегда хотелось встретить Рождество в своем собственном доме, а это мой первый дом, и я не хочу упустить этот шанс.
— Даже если ты останешься одна?
— Даже если останусь одна, — ответила Аманда, но Чарльзу показалось, что ее голос слегка дрогнул.
— Ну хорошо, когда передумаешь, позвони мне, — сказал он, и по выражению его лица она поняла, что он убежден, что так и будет.
Когда Чарльз уехал, Аманде стало вдруг страшно одиноко, а подумав о приближающемся Рождестве, она расстроилась еще больше. Как хорошо было бы изобретать всякие смешные сюрпризы для Стивена, готовить праздничное угощение, украшать дом и сидеть с ним у огня, щелкая орешки и ведя доверительные беседы. Но у Стивена, по-видимому, не было никакого желания вести с ней такие беседы: после их разговора у костра
Аманда услышала, как Стивен вошел к себе на кухню и стал ходить по ней, разжигая плиту, подкладывая в нее уголь и напевая какой-то веселый мотивчик, которого она еще ни разу не слышала.
— Что это за песня? — не удержавшись, спросила Аманда, заглядывая в духовку.
Стивену, видимо, тоже захотелось поговорить с ней, а может быть, он просто позабыл, что решил не замечать Аманду.
— Джошуа выиграл битву у Иерихона. И сразу рухнули все стены! — пропел он. — Неужели ты не знаешь этой песни? Это же спиричуэл, негритянский гимн.
— Нет, я не слышала этой песни. И ты ее раньше не пел.
— Нет, не пел, но стена, наша стена, будет закончена завтра или послезавтра, так что эта песня очень подходит к случаю.
— А вот и нет, ведь там поется, что все стены, наоборот, рухнули.
— А, ну хорошо… и вправду, не совсем подходит. Просто она напомнила мне о нашей стене, вот и все.
Аманда молча смотрела на него, зайдя к нему на кухню, а он стоял, держа в одной руке полотенце, а в другой — тарелку.
— Какие странные у тебя ассоциации! — сказала она. — А знаешь ли ты, что древоточцы, или кто там еще живет, скоро прогрызут мою лестницу насквозь и она рухнет? Из нее сыплется древесная труха.
— Не придавай слишком большого значения тому, что говорит тебе Баджен, — сказал Стивен, ставя тарелку на разогревшуюся плиту и совсем не думая о гом, что она может треснуть.
— Это ты мне и раньше говорил, но вспомни, что случилось с потолком, — сказала Аманда. — А еще мистер Баджен говорит, что новая труба будет дымить. Мы с мистером Спенсером по-разному смотрим на вещи, сказал он, думая, как мне показалось, что делает тебе комплимент.
— А, Баджен — известный паникер. Что это ты готовишь? Из твоей кухни так вкусно пахнет.
— Рубец с луком. Простое блюдо, но я умею приготовить его так, что пальчики оближешь.
— Можно мне попробовать?
— А почему бы и нет? А миссис Тикл тебе, что, ничего не оставила?
Выражение лица Стивена вдруг резко изменилось, но он и сам понял это и потому застенчиво сказал:
— Нет, оставила, но это опять все тот же рыбный пирог, а он мне, признаться, порядком надоел.
— А с чего это ты вдруг подобрел ко мне, уж не потому ли, что нас скоро разделит стена? — спросила Аманда, помешивая соус, который она готовила к рубцу с луком.
— Конечно, поэтому, — ответил Стивен. — И ты, наверное, тоже не хочешь больше сердиться на меня, Аманда, ведь скоро у нас будут отдельные дома, отдельное хозяйство, как и было задумано вначале.
— Да, ты прав, Стивен. Когда будет готово, я поставлю тарелку с твоей порцией на кухонный стол, — ласково сказала Аманда и увидела, как лицо его приняло удивленное выражение.
«Так вам, мужчинам и надо!» — подумала она, почувствовав удовлетворение от того, что хоть как-то отомстила ему, и, швырнув тарелку, полную вкуснейшего рубца, на стол Стивена, гордо удалилась ужинать на свою половину.