Щедрый Буге

Зиганшин Камиль Фарухшинович

Лукса взглянул на неприглядную бумагу и покачал головой:

– Совсем грязная стала.

"Не то слово", - подумал я, нисколько не удивляясь тому, что старик сунул бумагу в печку. Через минуту он извлек ее оттуда и бросил на лапник: она была целехонька, только стала намного чище и белее. Впрочем, зеленые пятна, которые я вначале принял за плесень, на ней сохранились.

Взяв еще теплую диковинку в руку, я никак не мог отделаться от ощущения, что это простая оберточная бумага.

Откуда у тебя это?

На горе Ко

в камнях много такой. Удобная -- не рвется, в огонь бросил, опять чистая.

Тут только я догадался, что это знаменитый минерал даннеморит, который встречается в горах Сихотэ-Алиня.

НЕ СЕРДИСЬ, ПУДЗЯ

Ночью снилось, будто кто-то тянет меня за ноги в черную бездну. Я отчаянно цепляюсь за лед, но руки скользят, и я погружаюсь в черноту все глубже и глубже. Проснулся весь в поту и долго не мог успокоиться.

Лукса уже позавтракал и ушел откапывать капканы. Через полчаса я тоже был на лыжах и брел по Глухому. Он вполне оправдал свое название. На нем действительно все по-прежнему глухо - ни одного свежего следа не появилось.

Вернувшись к становищу, стал колоть дрова на вечер. Вскоре подъехал шатающийся от усталости наставник. Я обратил внимание, что он сильно возбужден.

– Что-то случилось?

111

Отгадай загадку, - предложил он вместо ответа, - В липе сидит, скребется, пыхтит, тронешь - рычит.

Медведь?

Точно, гималайский. Тепло, вот и проснулся. Со стенок сухую труху соскребает. Постель помягче делает. Пойдешь завтра со мной?

Ты еще сомневался?!
– обиделся я.

Весь вечер тщательно готовились. Лукса, отливая в колупе* пули, сокрушался, что тигр часто ходил по его путику.

Не буду туда пока ходить. Увидит куты-мафа, что его следы топчу - всякое думать начнет. Не поймет - сердиться будет.

Лукса, ты же говорил, что тигр очень умный вверь. Все понимает.

Это правда, куты-мафа, что думаешь даже знает. Подумаешь: не буду стрелять, - он понимает и тоже думает: не буду его трогать. Но когда куты-мафа далеко, он не слышит, что я думаю, не поймет, зачем хожу, и будет сердиться.

не раз слышал, что некоторые промысловики до сих пор настолько боятся тигра, что когда он появляется на их участке, бросают охоту и покидают это место, случается навсегда.

Сам Лукса принес четырех соболей и, хотя прошло больше месяца, ни один из них не попорчен мышами. Секрет прост -Лукса придумал способ, как обхитрить этих вездесущих грызунов. Ставит ловушки возле молодых гибких деревьев. Ствол пригибает и закрепляет его в горизонтальном положении каким-нибудь сучком. Цепочку же привязывает к макушке. Когда

соболь, угодив в капкан, начинает биться, деревце рано или поздно выпрямляется, и жертва повисает в воздухе. Мышам она недоступна, а птицы соболей не трогают.

Закончив со шкурками, Лукса раскурил трубку и глубоко задумался, глядя по обыкновению сквозь щель на огонь в печурке.

О чем думаешь?
– потревожил я его.

Колуп -

форма для литья пуль

112

Так, вспоминаю... Раньше ведь как было? Перед большой охотой к шаману с белым петухом ходили. Шаман надевал шапку с рогами. На лицо маску - хамбабу. На пояс вешал кости медведя, рыси, железные погремушки. Бил в бубен, в тайгу вел. Там большой костер жгли. Котел с водой ставили. Шаман вокруг ходил, важные слова говорил, пахучим багульником дымил. Так злых духов прогонял. Как вода закипала, петуха в котёл бросали - Пудзе подарок делали. Только потом на охоту шли. Сейчас так не делаем, а хороший охотник всё равно без добычи не возвращается.

Встали одновременно, как по команде. Не спеша, внимательно проверяя каждую мелочь, собрались. Продули стволы ружей. Заткнули их комочками мха. Лукса набил печь сырым ясенем, закрыл поддувало: - "Пока огонь в печке - удача с нами". И, взяв Пирата на поводок, скомандовал "га"*. Вначале шли по долине ключа, потом, свернув в боковой распадок, карабкались по косогору.

Чем дальше, тем круче становился склон, и все чаще приходилось, держась за стволы деревьев, подтягиваться на руках. В одной из лощин, закрытой со всех сторон, Лукса остановился.

– Передохнем?
– спросил я. Тот вместо ответа показал на огромное дерево справа от нас и тихо сказал:

– Здесь.

Липа была старая, с раздвоенным стволом и темным зевом у развилки на высоте метров шесть.

Пират, почуяв запах зверя, вздыбил шерсть и взволнованно завертелся вокруг дерева, шумно вынюхивая, откуда сочится медвежий дух. Найдя самое тонкое место, он принялся грызть ствол, повизгивая от возбуждения. Лукса скинул лыжи и подошел к нему. Прислушался. Внутри было тихо.

тем временем выбрал метрах в шести чистую площадку. Умял ногами снег, обломил закрывающие обзор ветки кустарников. Тот, кто бывал на медвежьей охоте, представляет, с какой тщательностью всё это выполнялось.

Га (удэг.) - пошли.

113

Затем Лукса поручил мне держать под прицелом медвежий лаз, а сам достал топор и ударил несколько раз обухом по стволу. Стаи снежинок закружились в воздухе, мягко ложась на землю. В томительной тишине, казалось, был слышен шелест их падения. Лукса стукнул ещё раз, но косолапый или крепко спал, или затаился. У меня стали мерзнуть руки. Указательный палец не чуял спускового крючка. Нервный озноб усиливал ощущение холода.

Наблюдательный наставник подошел, чтобы дать мне возможность согреться и вместе обмозговать, как разбудить белогрудого.

– Будем стрелять по стволу. Заденем - вылезет, - решил он. Поочередно всадили в дерево четыре пули, стреляя каждый раз всё ниже и

ниже, но внутри по-прежнему было тихо. Теперь взял лаз под прицел Лукса, а я принялся рубить отверстие в тонком месте, подсказанном собакой.

Дерево не поддавалось, и когда я устал, Лукса сменил меня. Прорубив, наконец, маленькую дырочку, он припал к ней глазом. Через некоторое время обернулся ко мне, приложив обе руки к щеке. Всё понятно - спит лежебока.