Щекотка ревности
Шрифт:
Молодежь веселилась под крайне легким присмотром преподавателей и ректора, а вращался в этой компании с легким сердцем и некоторой тяжестью на душе. Последняя была обусловлена тем, что ожидалась очередная пакость от неизвестного противника, но её не случилось. Если не считать компании поддатых молодых дворян, с чего-то решивших, что в загородном королевском дворце принимают всех подряд, но этих завернули разъезды за лигу от нас.
Тем не менее, когда гостям пришла пора возвращаться в город, я, подумав и выхлебав половину одной из фляжек презентованной крови, решил прокатиться вместе обитателями Брайзена, возвращающимися в академию. На улице
Кроме всего прочего, Тодхаммер и профессора были замечательными собеседниками!
— Господа, я понимаю, что вы ученые и преподаватели, причем отнюдь не общественных знаний и политики, но посмотрите на проблему здраво. Каким образом всё дворянство страны, в которой отсутствует крепкая централизованная власть, может объединиться против могущественной организации магов? — негромко говорил я, рассматривая голые по пупок бедра студентки, которую везли, перекинув через круп лошади, — Себе в убыток, причем. Это само по себе волшебство такого уровня, которое у вас даже не преподают.
— Но ваше величество, у нас бывают заказы… — интеллигентная и почти трезвая дама, стреляющая время от времени в ректора взглядом застарелой влюбленности, активно поддерживала беседу.
— От тех, кто находится в слишком трудном положении, не так ли? От тех, кто согласен заплатить по тарифу, лишь бы не ехать в ту же Кабиталию, где цены нормальные? — ухмыльнулся я, чуть поправляя курс, по которому шел мой ахорс, — А не снизила ли Гильдия для агалорнских магов налоги, а?
— Снизила, — удивленно подтвердил Тодхаммер, — Уже пятнадцать лет как налоги отменены…
— Гильдия просто получает их сейчас из другого места, — улыбнулся я, — Из казны Кабиталии. Поэтому-то я и утверждаю, что скоро для вас всё изменится к лучшему.
— Вы так хладнокровно об этом говорите…
Если бы эти несчастные услышали про форму правления, при которой самый главный (якобы самый главный) меняется каждые четыре года, то они бы, скорее всего, этого знания просто не пережили. Хотя, несчастные ли?
Средний житель Сомнии имеет все необходимое для сносного существования. Здесь не рай на земле, но экологически чистые продукты, крайне стабильная (пока что) политическая ситуация, отсутствуют глобальные катастрофы, войны и прочая гадость. Глобально отсутствуют, везде. Проще говоря, любой хорошо ведущий себя султан имеет и гарем, и свежий виноград, и уверенность в будущем точно также, как крестьянин. У них будут разные столы, разное количество денег, но при этом одинаковый стабильный вектор.
Излишки населения спокойно и незаметно тратятся как на иммиграцию, так и об местных волшебных существ, которые, вот сюрприз, тоже не склонны сжигать города или жрать народ сотнями. Это эквилибриум, так и было задумано. Поглощение Агалорна Кабиталией для жителей этого мира явление чудовищное, непредставимое, насквозь революционное. Они даже не могут понять его причин и следствий, что какой-то из предков нашей толстенькой Палетты, просто решил, что неплохо будет увеличить территорию страны.
— Ваше величество… — обратился ко мне ректор, после того как мы чуть придержали коней по его невысказанной просьбе, — Я не могу не задать вам вопрос… Почему вы ничего не хотите с этим сделать?
— Поддержка, которую вы мне оказываете, ректор, диктует, чтобы я ответил на этот вопрос более полно, чем некоему Брахиусу, —
Благодушно-сосредоточенное выражение на лице ректора медленно менялось бледностью, по мере того как я равнодушно перечислял предполагаемые изменения. Ну да, всё верно. Чем сильнее потребитель оскотинивается, пытаясь ловчить, тем резче реагирует рыночек, когда он на той стадии, когда не диктует правила, а подстраивается под них.
Студенты веселились. Не все из них удерживались на лошади, каждый павший (а чаще павшая) вызывали небольшую остановку окружающих, спешивающихся и начинающий запихивать свалившегося обратно. Большинство тщательно выбирало место приложения силы своих бесстыжих рук, от чего визги, ругательства и подбадривания то и дело доносились до нас с разных сторон.
— Изменения — это всегда жутко, — пробормотал ректор, справившись с собой.
— Смотря с чем сравнивать, — ухмыльнулся я, — Поверьте, ситуация крайне далека от чего-то действительно плохого, хоть оно и приближается, но я уже предпринял меры, чтобы этого избежать. Приободритесь, Тодхаммер! За вашими плечами Гильдия, а это крайне немало…
///
Алиса настороженно обозрела комнату. Та плыла, покачивалась и слегка проседала время от времени, но держалась, вроде, нормально. Однако, это если смотреть в целом, а девушку интересовали детали. Те слишком расплывались, поэтому Тарасова решила прибегнуть к помощи зала.
— Где эта… ик!…зеленая… шлюхен-ция? — выдала она вопрос в пустоту, зная, что он будет услышан.
— Не тут. Ушла… ик!…с-с эльфийкой. Или унесла? — неуверенный голос Мыши раздался откуда-то из дивана. Или с дивана? Неважно.
— Хор-ро-шо! — одобрила информацию вампиресса, слегка покачиваясь вместе с комнатой, — А кто тут ищо?
— Только мы… фтроем, — красивая штора у окна была не шторой, а притаившейся Виоликой, тоже покачивающейся вместе с комнатой.
— Ваще отлично! — икнула в очередной раз рыжая, начав сдирать с себя платье.
Красота получила все жертвы, красота может уходить. Они, конечно, были красивыми как куколки и вообще секси, но запарились капитально. А если нет зеленой паскудины, которая несколько раз чуть не трахнула каждую из них, то можно и раздеться. Вот как у этой Ульяны получается? Гребаный сисястый карлик начинает трещать, ты расслабляешься, и вот её ручки уже на твоей заднице и лезут, куда не надо!
Пьяные подруги, видя усилия Алисы, и сами начали скидывать с себя праздничные шмотки. От свежего воздуха, тут же прильнувшего к разгоряченным телам, у них в мозгах даже проступило некоторое облегчение. Пошёл расслабон, который, вступив в сговор с алкоголем, отменил обязательную программу «надеть всё обратно и идти в душ». Душа требовала банкета дальше, поэтому голая Алиса, цапнув с тумбочки бутылку винища, тут же приложилась к ней, как вампир к красивой женщине, а затем, порядком отхлебнув, выдала: