Щелкни пальцем только раз
Шрифт:
— Я не художник.
— Ну по виду, безусловно, нет. — Ее глаза оглядели его с головы до пят. — Вы больше похожи на гражданского служащего, — с неодобрением сказала она.
— Могу я войти, миссис Боскоуэн?
— Я не уверена. Подождите.
Она довольно неожиданно закрыла дверь. Томми стоял и ждал. Минуты через четыре дверь отворилась снова.
— Ну что ж, — сказала она, — можете войти.
Она впустила его и провела по узкой лестнице в большую, просторную студию. В углу стояла какая-то фигура, рядом с ней лежали различные инструменты. Молотки и резцы. Стояла
— Присесть тут всегда не на чем, — сказала миссис Боскоуэн.
Она посбрасывала различные предметы с деревянной табуретки и подтолкнула ее к Томми.
— Пожалуйста. Садитесь, я вас слушаю.
— Очень мило, что вы позволили мне войти.
— Да это уж точно, но у вас был такой встревоженный вид. Вы ведь чем-то встревожены, правда?
— Да, встревожен.
— Я так и подумала. И что же вас тревожит?
— Моя жена, — сказал Томми, сам подивившись такому ответу.
— Ах, ваша жена? Ну в этом нет ничего необычного. Мужчины всегда тревожатся из-за жен. В чем дело? Она с кем-то ушла или измывается над вами?
— Да нет. Ничего подобного.
— Умирает? Рак?
— Нет, — ответил Томми. — Дело в том, что я просто не знаю, где она.
— И вы полагаете, что это могу знать я? Ну если вы считаете, будто я смогу отыскать ее для вас, вы уж лучше назовите мне ее имя и расскажите что-нибудь о ней. Причем я не уверена, — сказала миссис Боскоуэн, — что мне захочется это сделать. Предупреждаю вас.
— Слава Богу, — сказал Томми, — что с вами гораздо легче говорить, чем я думал.
— А какое ко всему этому имеет отношение ваша картина? Это ведь картина, правда, если судить по форме?
Томми снял обертку.
— Это картина, подписанная вашим мужем, — сказал Томми. — Я прошу вас рассказать мне о ней, что можете.
— Понятно. А что именно вы хотите знать?
— Когда она была написана и что это за место? Миссис Боскоуэн посмотрела на него, и впервые в ее глазах появилось выражение легкого интереса.
— Ну это нетрудно, — сказала она. — Да, я могу рассказать вам о ней все. Она была написана лет пятнадцать назад… нет, пожалуй, даже раньше. Это одна из его сравнительно ранних работ. Я бы сказала, двадцать лет назад.
— Вы знаете, где это — я имею в виду это место?
— О да. Я довольно хорошо его помню. Приятная картина. Она всегда мне нравилась. Этот вот горбатый мостик и дом, а местечко называется Саттон Чанселлор. Семь или восемь миль от Маркет Бейсинга. А сам дом примерно в двух милях от Саттон Чанселлора. Красивый дом. Уединенный.
Она подошла к картине, наклонилась и вгляделась в нее.
— Странно, — сказала она. — Да, весьма странно. Интересно.
Томми не обратил на это особого внимания.
— Как называется этот дом? — спросил он.
— Право, не помню. Его переименовывали, вы знаете. Несколько раз. Не знаю уж, в чем там было дело. По-моему, там происходили какие-то трагические события, и новые жильцы его переименовывали. Он назывался «Канал-Хаус» или «Канал-Сайд», потом «Бридж-Хаус», потом «Медоу-Хаус»
— Кто жил там, или кто живет там сейчас? Вы знаете?
— Мне они не знакомы. Когда я увидела его первый раз, там жили мужчина и девушка. Приезжали, бывало, на конец недели. Я думаю, они не были женаты. Девушка была танцовщица. Может, и актриса — нет, по-моему, все же танцовщица. Балерина. Довольно красивая, но глупая. Простоватая, чуть ли не придурковатая. Уильям, помнится, был от нее без ума.
— Он писал ее?
— Нет. Он не часто писал людей. Он, бывало, говорил иногда, что хотел бы сделать с них несколько этюдов, но так ничего и не сделал. Из-за девушек он всегда творил глупости.
— Это они там жили, когда ваш муж писал этот дом?
— Да, по-моему, они. Во всяком случае, какую-то часть времени. Они ведь приезжали только на конец недели. Затем последовал разрыв. Они поругались, он уехал и бросил ее, или она уехала и бросила его. Меня там тогда не было. Я как раз работала в Ковентри над скульптурной группой. После этого, по-моему, в доме жила гувернантка с ребенком. Не знаю, что это была за девочка и откуда приехала, но, я полагаю, гувернантка присматривала за ней. Затем, по-моему, с этой девочкой что-то случилось. То ли гувернантка ее куда-то увезла, то ли девочка умерла. Зачем вам знать о людях, которые жили в доме двадцать лет назад? Мне это кажется идиотизмом.
— Я хочу услышать об этом доме все, что могу, — ответил Томми. — Видите ли, жена отправилась на поиски этого дома. Она говорила, что видела его из окна вагона поезда.
— Совершенно верно, — сказала миссис Боскоуэн, — железнодорожная линия проходит как раз по другую сторону моста. Я полагаю, оттуда дом хорошо виден. — Затем она спросила:
— Зачем ей понадобилось искать этот дом?
Томми выдал весьма сокращенное объяснение, и миссис Боскоуэн с сомнением посмотрела на него.
— А вы, случайно, не вышли из заведения для умалишенных? — спросила она. — Под честное слово или как там называется.
— Вероятно, такое уж обо мне создается впечатление, — ответил Томми, — но, право, все очень просто. Моей жене хотелось побольше разузнать об этом доме, и она хотела поездить по железным дорогам, чтобы узнать, где же это она его видела. Вероятно, она-таки это узнала. Скорее всего, она отправилась в это самое место — какой-то там Чанселлор?
— Саттон Чанселлор — да. Когда-то это было весьма захолустное местечко. Разумеется, там могли произойти большие изменения, и сейчас это, возможно, один из городов-спален.
— Я полагаю, произойти могло что угодно, — согласился Томми. — Она позвонила, что возвращается, но не вернулась. И я хочу знать, что с ней случилось. Я полагаю, она поехала и занялась вплотную этим домом, и, вероятно… вероятно, она попала в беду.
— Какую еще беду?
— Не знаю, — ответил Томми. — Я даже не думал, что там может грозить какая-то опасность, а вот жена думала.
— Экстрасенсорное восприятие?
— Вероятно. Она немножко такая. Ее осеняют догадки. Вы, случайно, не слышали, а может, даже и знали некую миссис Ланкастер?