Щенки. Проза 1930-50-х годов (сборник)
Шрифт:
– Ну да? Наберем пуль.
– А эти? что на станции делают целый день?
– Они голодуют. Нанимаются работать.
– Хлопцы, давайте бросим кошку в бак.
– Какой бак?
– А для кипятка.
– Давайте! – они обрадовались. – Дохлую кошку!
– Конечно, разве живая будет сидеть.
– А лучше говна.
Вася Буга сказал:
– Да, и говно хорошо.
Степа, самый младший, крикнул:
– Ой, смешно!
Третий покачал головой:
– Нет, лучше кошку – она больше.
Вася сказал:
– Нет, говно.
Третий:
–
Вася:
– Где еще взять дохлую кошку?
Вдруг Степа, сын хозяина, обратил внимание на кравшуюся под присьбой, видимо, к двери, и уже зашедшую за угол кошку, серую в темноте как тень. Он говорит:
– Вот кошка, давайте утопим ее.
Вася Буга спросил:
– Разве тебе ее не жалко – это ваша кошка?
– А что ее жалеть. Она никуда не годится, мышей не ловит. Только ворует и смердит. Она старая. А утопить можно в мешке.
– А где взять мешок?
Третий предложил принести. Они нетерпеливо ждут. Он побежал домой и возвратился не скоро и без мешка.
– Нет. Я думал, на чердаке – не нашел. Ну, шо делать?
– Придется так.
– А у тебя веревка есть?
Степа принес веревку:
– Мы ее что, сейчас свяжем, или там?
– Лучше сейчас. Найди камень.
Степа пошел за кошкой. Она лежала в сенях под лестницей на чердак и спала, подогнув лапы, кивая во сне головой с белыми бровями. Он взял ее на руки и торопясь понес во двор. Мальчики подошли к ней. Вася обвил ее задние ноги веревкой вокруг сгиба и привязал к ней продолговатый камень, а длинный остаток веревки аккуратно смотал.
Кошку подняли. Она стала вырываться, передние лапы ухватили когтями рубашку несшего ее Степы и царапали тело. Он сжал ее. Вдруг она вспрыгнула ему на плечо. Когти рванули ему руку. Он стиснул кошку рассерженный, так сильно, что она зашипела и стала биться, ударяя его и задними лапами. Вася Буга помог справиться с ней, поймал ее передние и задние лапы, и так вдвоем они донесли ее, мяучащую и воющую, до воды. Уже сильно стемнело, и они торопились.
Длинная бечевка от камня должна была вытянуть ее труп.
– А как ее бросить – она, сволочь, царапается?
Только Вася отпустил ее, как кошка забилась, выдираясь и спазмами схватывая и царапая Степу, не переставая мяукать.
Он сжал ее руками, чуть не раздавил и шипит:
– Чекай [21] , чекай, …твою мать!
Вася Буга вовремя подскочил и поймал ее лапы. Третий зажал задние. Все поцарапаны. Третий говорит:
– Дай я.
Он берет осторожно у Васи передние и, раскачав за ноги, швырнул изо всех сил в реку. Один из когтей успел рвануть глубокую метину на правой руке. Кошка упала с плеском, но голова показалась. Камень недостаточно тянет. Она повернула к берегу и поплыла.
21
Чекай! – Подожди! – Примеч. авт.
– Что с ней делать? Надо войти в воду.
Вася Буга пошел ей навстречу.
– Надо еще камень, – сказал Вася.
Кошка выбралась на берег и пошла, с усилием волоча камень, дрожа всем неожиданно и донельзя худым обмокшим телом. Она уже не царапалась рывками, как раньше, а впилась в штанину Васи, пока ей привязывали второй, более тяжелый камень.
Все торопились, чтоб ей стало легче. Затем Вася вошел в воду и бросил ее в третий раз. Вытянутая морда два раза выбросилась над водой. Растопыренные лапы со стремительностью перебирали. Кошка издала необычное мычание широко раскрытым ртом уже в самой заливавшей воде. Кончик ее морды жадно тянулся еще дышать.
Второпях дети забыли об веревке, на которой должны были вытащить труп.
– Веревка!
– Веревка? Надо туда лезть.
– Вася, иди ты, ты ее бросал.
– Да, я бросил, теперь ты доставай.
– Нет, пусть Степка – это его кошка.
– Я ж не умею плавать, а там глыбоко.
– Вот проклятая! Там ее доставать страшно. Вдруг там раки. Темно.
– Да как ее найдешь, может ее унесло. Лучше завтра – будет светло.
Они подымаются по саду обескураженные.
– Ладно, придем завтра.
Опершись на твердый хвост, в полдень щенок поднимает зад и отрывает морду от твердого грунта, приподымает плечи и, спотыкаясь передними лапами, расставив их, встает. Он только из воды, бегущей вперед без разбора. Выставив три гнилых сучка, бороздя торчащей веткой без листьев, размокшей и гибкой, мягкую глину дна, коряга – ивовый ствол, содранный с берега и давно кружащийся в воде, – толкнула щенка, доползшего до конца дамбы. Он очнулся и лакает теплую воду отмели.
Неожиданный голод затмевает боль. Он делает неверные волочащиеся шаги по берегу и ложится в песок.
– Ого! Щенок!
На том берегу на обрыве двое остановились. Перед щенком Вася, голый из воды, на белых ногах. Он машет руками мальчикам. Они бросают вещи и по-собачьи плывут к щенку.
– Вот такого бы в бак!
– Так он же живой.
– Давайте убьем его.
– Чем?
– Камнем.
– Ну нет, такого хорошего щенка убивать!
– Я его беру.
– Нет, я беру…
Вася прерывает:
– Я его нашел.
– А почему он лежит? Т…т...т..! Цыган, Цыган!
– Может, он голодный?
– Степка, сбегай к Калистрату в шалаш, принеси чего-нибудь.
– Ой, кажется, он скоро сдохнет.
– Так оставим его здесь и потом придем за ним.
– Да! А если он убежит? Правда, понесем его в шалаш, там покормим и запрем.
– Давайте! А чей он будет?
– Если сдохнет, бросим в бак.
Степка на руках несет щенка, визжащего подняв голову, к шалашу за лозняком. Там тихо. Они открывают плетеную дверь и входят. Вдруг из угла поднимается человек. Это слепой. Он делает шаг к ним. Они с криком отскакивают и, бросивши щенка, убегают.