Щенки
Шрифт:
– Я Андрей Гопаненко, – неуверенно начал воспитанник. – Я не местный, с района. Деревенский. Приехал в город, поступил в училище на сварщика. Поселился в общаге. У меня только мать, отца не было. Стипендии не хватало, ну я и решил подзаработать. На наркотиках.
Тут Андрей замялся.
– Закладки делал? – Дима сдвинул брови.
– Ну, в общем, да, – кивнул Гопаненко.
– Мерзота ты, – констатировал Дима. – Я бы на воле…
Гопаненко поёжился.
– Дима, не пугай пацана, – заступился Рома,
– Вот все они мерзота. – Дима привстал и оглядел пацанов.
Те молчали.
– Много закладок сделать успел? – обратился к воспитаннику Иван Сергеевич.
– А какая разница? – удивился тот.
– Разница есть. Например, Рома, который тебя защищал, тоже за наркоту сидит. Скажи, Рома?
– Сходил с корешом за закладкой, – отозвался Рома. – Никогда с ментами не сталкивался, даже приводов не было, в гимназии учился. Просто дружок позвал, мол, за компанию. Мы нычку взорвали, груз под карнизом окна на первом этаже дома лежал, только десять метров отошли, а сзади уже бегут. Свалили, по роже надавали, и в отдел. А там дружок мой сразу явку дал на меня и на себя.
Рома развёл руками. Пацаны сочувственно повздыхали, несмотря на то что историю эту знали не хуже самого автора.
– Я где-то тридцать закладок успел сделать, – прикинул Андрей. – А потом меня взяли, ждали на месте. Похоже, меня кто-то сдал.
– А ты на кого работал?
Гопаненко ответил.
– Я знаю этого подонка! – вскочил с места Олег, тоже новенький в воспитательной колонии. – Я из-за него сижу!
– Погоди, – прервал его Серёга. – В свою очередь расскажешь.
– Меня приняли, – уже не мог остановиться Олег. – Опер за волосы схватил, в лицо зыркнул и говорит, мол, это не тот!
– И что? – заинтересовался Иван Сергеевич.
– Что… Всё равно посадили, – Олег обессиленно упал обратно на стул. – Можно я не буду выходить, я и так всё рассказал.
– Можно, – разрешил Дима. – Слышь, Гопа, а условки у тебя были?
– Нет, – отозвался Андрей, не обидевшись на сокращённый вариант своей фамилии. – У меня до этого вообще никаких проблем с законом не было. Я же в деревне жил. Даже не знаю, кто у нас участковый.
– Скажи, Андрей, пацанам, – задал вопрос воспитатель, – сколько ты заработал на закладках?
– Немного, – пожал плечами Гопаненко. – Я всего месяц работал. Где-то тысяч тридцать. Не больше.
– Настоящий бизнесмен, – съязвил кто-то.
Пацаны хоть и относились с пониманием к каждому, но торговцев наркотиками презирали – за то, что те сеяли вокруг себя медленную смерть. Почти у каждого перед глазами был пример того, как кто-то из близких или друзей слетал с катушек из-за алкоголя и наркоты. Наркоты, которую разносят такие вот на первый взгляд невинные тюфяки.
– Знаешь,
– Много, – вздохнул парень.
– Много, – подтвердил воспитатель. – А теперь посчитай, если тебе три года дали, во сколько обходится для тебя один день в зоне. Наверно, не стоило этим заниматься. Наверно, надо было доучиться и пойти работать. Как думаешь?
– Лучше бы меня палкой отфигачили! – признался Андрей. – Я почему-то не верил, что посадят. Как в игру играл. Я уже на второй день в следственном изоляторе всё осознал, а толку? Сидеть ещё три года.
Андрей поник.
– Мне это знакомо, – согласился Рома.
– И мне, – отозвался со своего места Олег.
– Ты давай, зареви тут ещё при всех, – поморщился Дима. – Я бы вам руки отрубал за это, а то три года…
– Сделанного не воротишь, на будущее урок, – резюмировал Иван Сергеевич. – Присаживайся на место, Андрей. Только стул оставь. Кто там у нас следующий?
Все посмотрели на мелкого рыжеватого паренька с широким, как у африканца, носом. Мальчишка густо покраснел.
– Слышь, непонятный, – позвал Дима. – Сюда иди. Сейчас ты нам всё расскажешь, шалунишка.
– У него какая статья? – переговаривались пацаны.
– Это тот, который насильник? Или что там у него?
– Сейчас он сам расскажет.
Мальчишка вышел на середину, присел на стул, кашлянул и представился:
– Здорово, народ. Я Вадик. Про статью вы уже знаете, а я вам расскажу, как всё на самом деле было.
«Народ» зашумел.
– Ну, попробуй.
– А что он сделал?
– Он одноклассницу пошевелил в кустах!
– Дурак! Он вроде маму одноклассницы…
– Да ну, хорош заливать!
– Тихо! – замахал руками Конюхов. – Тихо!
– Мне скрывать нечего, – волнуясь, начал Вадик. – Да, у меня статья неприличная. Изнасилование несовершеннолетней.
– О-о-о! – снова загудели пацаны, но быстро притихли под строгим взглядом воспитателя.
– А у нас любовь была. Да. И не смейтесь. Моя девушка, бывшая уже, она даже старше меня была на год. И всё у нас было по согласию. По любви.
– Обычно когда по любви, то в тюрьму не садят, – почесал ухо Серёга. – Если по любви, то никто и не знает.
– А у меня узнали! Сидите тут, потешаетесь. Я заметил, что вам лишь бы поржать, неважно какой повод.
– Распутный моралист, – поднял палец Серёга.
– Я поднимался по лестнице в школе на третий этаж, у нас там урок был, – проигнорировал Вадик. – А она вниз спускалась. И солнце освещало её волосы, русые, вьющиеся, платье, отражалось в нейлоне колготок.
Пацаны притихли и прислушались.
– Я замер. – Мальчишка пожал плечами. – И влюбился.
Вздох прошёл по кабинету.