Щенки
Шрифт:
– Иди, малой, – толкнул его Паша. – Язык за зубами держи.
Илюха медленно поднялся с табурета и вышел из комнаты.
– Подъём! – Начальник отряда хлопнул ладонью по выключателю, и глаза Илюхе резанул яркий свет. – Встаём, одеваемся, на зарядку выходим!
– Саныч! Погаси свет!
– Я сейчас погашу вам! – Михаил Александрович прошёлся по комнате от двери к окну. – Кто опять носки на батарее развесил? Я выкину, будете босиком лётать!
– Это я, – сознался севший на кровати Илюха. – Я сейчас уберу.
– Убери!
– Уже сегодня? – обрадовался Картошин. – Разыгрываешь, Саныч? Сегодня же первое апреля. Разыгрываешь, да?
– Всё по-честному. Уже сегодня, – подтвердил начальник отряда.
– Так быстро! Всего пара недель прошла! А когда?
– Когда я скажу. – Отрядник пнул под кровать кем-то оставленный в проходе тапок и вышел из комнаты.
– Картоша, везёт тебе! – похлопал Илью по плечу сидящий на соседней кровати Витя. – А мне вот ребик не светит, у меня красная полоса за побег.
– Не дано тебе, – важно подтвердил Картошин и с колотящимся от радостного предвкушения сердцем принялся натягивать штаны.
– Просто ты шерсть мусорская, – поставил его на место Эдик. – Будешь туалет за замполитом мыть.
– Сам ты шерсть! – огрызнулся Илюха. – Это ты скоро будешь толканы драить во всём бараке, а я буду по граждане с плеером в ушах в ребике на кровати валяться.
– Пошёл ты!
Картошин накинул хэбэшную куртку и вышел из комнаты в коридор. С первого этажа доносились крики Михаила Александровича – наверно, кто-то замешкался, не выполнив команду «подъём», и был сброшен с кровати. Илюха натянул зелёную зимнюю куртку и вышел в локальный участок. С вечера у него была припасена сигарета. Он прикурил от спички и торопливо сделал несколько глубоких затяжек.
– Картоша, братишка, оставь фасануться, – крикнул спускавшийся с крыльца Ваня.
– Оставлю, – впервые без сожаления кивнул Илья. Сегодня его выведут в реабилитационный центр за зону, а завтра он спросит разрешения и сходит за сигаретами в магазин, расположенный рядом с колонией.
Конечно, поначалу будет тяжеловато, размышлял он. Зато можно ходить в граждане, курить, даже посидеть в чайной с девчонкой (если удастся завести девчонку). Пацаны в ребике нормальные. Толя Рыжий вышел пару месяцев назад, а до этого сидел в нашем отряде. Он там главный, наверное, потому что самый здоровый. Под два метра ростом, и кулаки как дыни. Сидит за убийство, подельник старшака Димаса. Конечно, не такой здоровенный, как Михаил Александрович, но тоже лось ещё тот. А второй – Стёпа Очкарик. Говорят, он у замполита вроде секретаря. Стёпу Илюха знал плохо, но худого о нём ничего не слышал. Сидит, мол, за воровайку по мелочи, и всё. В ребике пацаны вообще живут своим государством, им до колонийских проблем дела нет.
Илья протянул скуренную до половины сигарету Ване и пошёл занимать привычное место в строю для утренней зарядки.
– Строимся! – рявкнул, пихая с крыльца остатки отряда, Михаил Александрович. – На зарядку становись!
Пацаны засуетились, разбираясь на вытянутые руки
– Напоминаю. – Начальник отряда заложил руки за спину и начал прохаживаться вдоль строя. – Напоминаю, что зарядка проводится для того, чтобы подготовить организм после сна к приёму пищи и нормальному функционированию в течение дня. Сейчас вы ещё спите на ходу, хотя не должны! Так?!
Начальник отряда ткнул пальцем в ближайшего воспитанника.
– Так, – качнувшись, отозвался Никита.
– Поэтому упражнения выполнять надо плавно, не торопясь, слушая мои инструкции и под счёт!
– Каждый день одно и то же, – пробубнил себе под нос Серёга.
– Это кто там пукнул? – круто развернулся на каблуках капитан.
– Никто, – взял свои слова назад большеглазый парнишка. – Я просто сказал.
Михаил Александрович подошёл к осуждённому и оглядел его с головы до ног.
– Чего? – дёрнул плечом Серёга.
– Пойми, Серёжа, – обращаясь к мальцу, но имея в виду всех, сказал отрядник. – На зарядку отведено двадцать минут, это факт. Можно все эти двадцать минут махать руками и ногами, а можно стоять и слушать вводный инструктаж. Просто стоять и слушать!
– Да я понял, – начал оправдываться Серёжа.
– Что ты понял?! – натянул ему шапку на глаза воспитатель. – Вот завтра все двадцать минут будете у меня приседать и подпрыгивать, тогда поймёте!
Михаил Александрович грозно оглядел оробевших пацанов.
– Кстати, Картошин, сейчас наведёшь порядок в комнате, потом наведёшь генеральную уборку в отряде и только потом… пойдёшь собирать свои вещи и отправишься в реабилитационный центр.
– А обедать где буду? – робко поинтересовался Илья.
– В центре. Всё, закончили разговоры, первое упражнение – наклоны головы. Исходное положение: ноги на ширине плеч, руки вдоль туловища.
Илюха радостно зажмурился и по команде начал мотать головой под счёт начальника отряда.
На КПП его сопровождал дежурный помощник начальника колонии.
– Ты не думай, что в сказку попал, – наставлял Картошина пожилой майор. – Тебе там работать за двоих придётся. Режим и распорядок дня ещё никто не отменял.
– Да знаю я, – отмахнулся Илюха.
– Ты под строгим контролем будешь, не забывай. Давай, заходи. – Майор открыл дверь и подтолкнул осуждённого в помещение контрольно-пропускного пункта. – Подойди к кормушке.
Картошин подошёл к толстому стеклу и нагнулся к вырезанному полукругу.
– Здрасьте.
– Забор покрасьте, – отозвался полный капитан с той стороны.
– А он сейчас этим и займётся, – пошутил дежурный и уже серьёзно скомандовал: – Картошин, представьтесь начальнику караула.
– Я… – начал Илюха, – осуждённый Картошин…
Капитан внимательно выслушал воспитанника, сверил данные с бумагами и нажал какую-то кнопку. Щёлкнул замок, и Картошин, толкнув массивную металлическую дверь, оказался за пределами колонии. Он в нерешительности остановился на крыльце, озираясь по сторонам.