Щенячья любовь
Шрифт:
Закончив с оформлением документации о приеме на работу, она обратилась к Розе:
– Я могу тут заняться небольшой реорганизацией? – Эйвери не хотела брать на себя слишком много, тем более в первый день, но из-за этого безалаберного подхода к работе пациенты теряли время. Роза собиралась пробыть здесь еще две недели и обучить ее, поэтому нововведениями лучше заниматься, пока поблизости находился человек, способный ее подстраховать.
Губы Розы медленно расплылись в улыбке.
– Ты говоришь, реорганизацией?
– Ну да.
Почему
«Кри-и-и! Безумие!»
Эйвери посмотрела на какаду, сидевшего на жердочке у окна. Она не знала, что он счел безумием: поведение Розы, попытку Эйвери здесь все организовать или ситуацию в целом. В любом случае ей ужасно понравился этот пернатый красавец. Обычно он говорил невпопад, причем использовал исключительно строчки из песен. И если бы не сильный мандраж, ее бы это наверняка рассмешило.
– Конечно, дорогая. Можешь организовывать здесь все по своему усмотрению, – улыбка Розы показалась ей холодной и расчетливой, а после того, что несколько дней назад рассказал о своей тетке Кейд, Эйвери не стала дальше эту тему развивать.
Она молча вышла в коридор и распахнула дверь чулана, решив, что начнет свою деятельность с кабинета Кейда. Заметив там два офисных шкафчика, она заглянула в выдвижные ящики. Пусто. Эйвери покачала головой и передвинула шкафчики в чулан. Затем сделала то же самое с пустыми шкафчиками в кабинетах Дрейка и Флинна.
После этого вернулась к стойке регистрации.
– Где здесь у вас истории болезни умерших пациентов?
Роза махнула в сторону стопки, опасно балансировавшей на принтере у нее за спиной.
Эйвери нашла в кладовке большую сумку, погрузила в нее истории болезни и отнесла в угол чулана. Вдоль одной стены стояли шкафчики, но другая пустовала. Поэтому она передвинула туда еще несколько шкафчиков из приемной, после чего начала раскладывать истории болезни в алфавитном порядке и помечать ярлыками ящики. К ланчу она остановилась на букве «М».
Кейд прошел мимо чулана, но вдруг замер и повернулся к ней. Окинув взглядом результат ее работы, он оперся о косяк, так что его синий медицинский костюм натянулся, облегая мускулистое тело, и спросил:
– Чем занимаешься?
Она оказалась буквально зажата между молотом и наковальней. То есть между шкафчиками и… Эйвери поджала губы, стараясь не смотреть на его аппетитное тело.
– Навожу порядок, – Эйвери сделала паузу. Она спросила разрешения у Розы, но «Животный инстинкт» принадлежал Кейду, Флинну и Дрейку. – Ты ведь не возражаешь, что я устроила перестановку?
Его яркие голубые глаза весело заблестели.
– Не-а. Почему не идешь на ланч? Или давай сходим поедим?
Она прикусила нижнюю губу.
– Я собиралась заехать в школу Хейли. Посмотреть, как там у нее дела.
Кейд медленно с пониманием улыбнулся.
– Волнуетесь, мамочка? Не сомневаюсь, что у нее все замечательно.
Эйвери потерла ладонью лоб.
– Знаю. Просто она…
– Никогда не оставалась так долго без твоей заботы? – он убрал
Мамаша-медведица? От звучания его веселого низкого голоса по коже пробежали мурашки. Она вздрогнула. Да, черт возьми, вздрогнула! И почему он пригласил ее на ланч? Не успела Эйвери что-нибудь ответить, как Кейд ушел, а она осталась стоять, обмахиваясь историей болезни, словно веером.
Мимо прошел Брент, хихикнул, будто догадался, какой жар вдруг охватил все ее тело, и удалился прочь.
Ну не виновата же она, что Кейд такой притягательный!
Накинув куртку, Эйвери пешком прошла несколько кварталов до школы Хейли, чтобы подышать свежим воздухом и перекусить батончиком с гранолой. На вкус он был как картонка с кусочками шоколада, но она все равно проглотила его, чтобы заполнить пустой желудок.
Она глубоко вдохнула влажный воздух, пахнувший хвоей и соленой морской водой. Температура по-прежнему оставалась где-то в районе ноля градусов, но из-за резкого ветра было холодно. Вдали по земле стелился туман, Эйвери уже убедилась, что здесь он никогда не рассеивался. Светило ли солнце, или небо закрывали грозовые тучи, туман всегда окутывал Редвуд-Ридж, словно защитный пузырь.
По пути она видела много разных магазинчиков и подумала, что в выходные можно будет заглянуть сюда. Центральная городская площадь, напоминавшая по форме букву «I», имела протяженность около двух миль. Ветеринарная клиника находилась рядом с ее южной оконечностью. В городе было много заведений, рассчитанных прежде всего на туристов: кафе, кондитерская, книжный магазин, лавка, торгующая различными травами, и магазинчик авторских свечей. Но здесь также находились бухгалтерские и юридические конторы и стоматологическая клиника.
Дойдя до конца улицы, Эйвери свернула налево и пошла вдоль ограждения из сетки-рабицы, окружавшей игровую площадку. Она искала Хейли и наконец нашла ее в самом углу площадки с девочкой, которая выглядела на год или два старше ее. Они бросали друг другу резиновый мячик.
Эйвери замерла, вцепившись пальцами в холодное металлическое ограждение. Слезы потекли из глаз, когда она заметила улыбку на лице Хейли и услышала смех над детской площадкой. В груди защемило. Хейли нашла себя подругу. В свой первый день в школе! Ее не угнетали шум и крики других детей. Напротив, она… играла.
– Ваша дочка?
Эйвери обернулась к стоявшей рядом женщине, которую прежде не заметила, и вытерла ладонью глаза. Откашлявшись, чтобы голос не звучал слишком хрипло от нахлынувших эмоций, она ответила:
– Да. Мы только переехали.
Женщина кивнула и заправила за ухо прядь рыжеватых волос, а потом снова посмотрела на девочек.
– А это моя Дженни. Я прожила тут всю жизнь и все равно каждый раз прихожу сюда, когда у детей перемена, чтобы посмотреть, как у нее дела. Ничего не могу поделать. Я работаю в аптеке. Кстати, меня зовут Эйприл.