Счет по головам
Шрифт:
— Нет, Сэм. Я останусь и буду ухаживать за тобой.
— Не надо за мной ухаживать, золотко. Мне нужен только покой. Отправляйся в парк. — Самсон, показывая, что вопрос закрыт, улегся в прежнюю позу. Он и впрямь походил на мумию: кожа на шее темная и жесткая, как вяленое мясо, нос и губы высохли так, что рот трудно закрыть. Наполняя воздух своим зловонным дыханием, он вскоре начал храпеть.
Китти тихонько вышла. Самсон, который только притворялся спящим, отметил, что она не поцеловала его на прощание. Он чуть было не окликнул ее. Чуть было не велел Хьюберту, своему
— До свидания, лапушка, — прошептал он ей вслед. — Живи долго и счастливо.
Скоро на крышу, как Самсон и ожидал, поднялся еще один софамильник — домоправитель Кодьяков Кейл. Он, конечно, столкнулся с Китти на лестнице, потому что первым делом спросил:
— Что говорит автодок?
Самсон хмыкнул. Прямота Кейла действовала, как всегда, освежающе. Домоправитель, не дожидаясь ответа, приводил в порядок садовые орудия и собирал грязную одежду Самсона в мешок для утилизатора. Взгляд его то и дело падал на поднос с нетронутым завтраком. Вечно суетится, точно у него время расписано по минутам. Электровеник, как мы говорили когда-то. Впечатляюще для человека средних лет с полным отсутствием доходов, перспектив и мотивов.
— Автодок советует готовить похороны, дружище. Кейл прекратил наконец бурную деятельность.
— Но ведь можно же что-то сделать. Не верю, что все так уж плохо. Может, тебя в клинику отвезти?
— Какая там клиника… Только кредитки переводить.
— Тогда в хоспис, — с заметным облегчением предложил Кейл.
— Я думал об этом. И решил, что лучше умру дома, среди своих.
— Угу, — рассеянно промычал Кейл, оглядывая потолок хижины с прикрепленными там разбрызгивателями.
— Не бойся, будку я не сожгу, — успокоил его Самсон. — Хьюберт будет вас информировать о моем состоянии. Когда время придет, сможете вынести мою койку в сад, сесть вокруг с лимонадом и достойно меня проводить.
— Ну зачем ты так говоришь? — ужаснулся Кейл.
— А что? Для меня это утешительная картина.
— В таком случае я сам позабочусь насчет лимонада, — заулыбался домоправитель. — Ты завтракать будешь? Может, тебе еще что-то прислать?
— Нет, ничего не хочется, — ответил Самсон, думая: Да иди уже ты отсюда. Чем скорей Кейл вернется в свой офис на третьем этаже, тем будет лучше. Славный он малый, наш экономный лимонадный Кейл. Похож на того метрдотеля из «Гринэлса», который когда-то отказался дать Самсону столик. Самсон пришел туда со своей обожженной подругой, Рене. Она засмеялась метрдотелю в лицо, вышла на середину фойе и объявила: «Здесь и сейчас!»
— Она тогда весила сто пятьдесят кило, — почтительно произнес Самсон.
— Да что ты? — отозвался ничего не понявший Кейл.
— Точно, и все это был чистый жир! Нехилый бы костерок получился. Нам, само собой, тут же дали столик.
— Понятно. Ну, я пошел. Зови, если что-то понадобится. — Кейл вышел, но крышу покинул не сразу — сначала размотал шланг и полил свои ненаглядные овощи. На овощах и сое в это время тень лежала почти сплошняком: солнце, не успевшее еще высоко подняться,
Двух сплавил, надо дождаться еще одну. Самсон закрыл глаза и лежал так, пока не хлопнула дверь, ведущая с крыши на лестницу. Потом отъехала в сторону дверь сарайчика и вошла Эйприл. Села на край койки, положила прохладную руку ему на лоб. У обожженных температура всегда выше, чем у нормальных людей, — ей не удастся определить таким способом, болен он или нет.
Самсон взял ее руку, прижал к щеке.
— Эйприл Кодьяк, ты самый любимый мой человек во всей Солнечной системе.
Она с улыбкой сжала его сухие пальцы.
— Нет, серьезно. Я всегда к тебе неровно дышал. Эйприл откинула седые пряди с лица.
— Признаться, и я к тебе неровно дышала, Сэм. — Помолчала немного и добавила: — Почти как прощание.
— Это и есть прощание, милая. Я не дотяну до конца недели.
— Ты уверен, Сэм? Откуда ты можешь знать? Что говорит автодок? — Слезы покатились у нее по щекам. — Я только попрошу кого-нибудь посидеть в магазине, а потом буду все время с тобой.
Она уже поднялась было, но он удержал ее.
— Не надо. Я не хочу. Мне компания не нужна.
— Глупости. Мы будем дежурить посменно. С этой самой минуты. Нельзя, чтобы ты в такое время оставался один. Мы как-никак семья. — Эйприл пододвинула слоновью ногу к себе. — И первым делом надо поесть, пока завтрак совсем не остыл.
Самсон пал духом. Доброта Эйприл способна разрушить все его планы, перед ней он бессилен. Он проделал тот же трюк, что и с Китти, — закрыл глаза и захрапел, но Эйприл даже не думала уходить.
— Дом, — сказала она шепотом, — нужно составить график дежурств. Выведи мне все свободные часы Кодьяков на эту неделю — нет, на месяц, а еще лучше на год. Дом? — Домпьютер не отвечал. — Хьюберт, ты тут?
— На столе для рассады, — ответил Хьюберт из старинного пояса, которым Самсон пользовался до сих пор. Пояс лежал рядом со специальными щетками и лосьонами.
— Домпьютер совсем уже никуда не годится. Можешь связаться с ним?
— Буду счастлив. — Последовала секундная пауза, и Хьюберт сказал: — Дом говорит, что вас немедленно требуют в магазин.
— Что там такое?
— Говорит, что-то с дверью. Покупатели жалуются.
— Не надо было продавать диван тому человеку. Свяжи-ка меня напрямую с «Микросекундой».
— Извините, не получается, — сказал после новой паузы Хьюберт.
— А, черт! — поднялась Эйприл.
— Рисуй свой график, милая, — открыл глаза Самсон, — только начни его с завтрашнего дня. Я настаиваю. Сегодня я хочу побыть один. Привести, знаешь ли, мысли в порядок.
— Съешь свой завтрак, упрямый ты старикашка. — Она вышла и сказала с той стороны двери: — Дежурить мы начнем ночью. Все равно все придут сюда смотреть, как снимают купол. Самое время им сообщить о тебе.
— Хорошо, пускай ночью, но ни минутой раньше. Фу-у, — сказал Самсон, слыша ее удаляющиеся шаги, — чуть не сорвалось все. Хорошо, что домпьютер забарахлил.