Щипач
Шрифт:
— Я боюсь иголок, которыми берут кровь! — пискнула Барбара.
— Ну конечно. Вы боитесь иголок. Так вы сказали. Чтобы взять вашу кровь на анализ, мне пришлось опрокинуть чемоданчик Грифа Стервятника и разбить его колбу с лабораторными комарами.
— Так вы сделали это нарочно? — Барбара побледнела. — И взяли у меня кровь?
— Ну, технически кровь у вас взял не я, а один из комаров Грифа Стервятника. А потом я отнёс его Грифу на экспертизу. А ещё я отнёс ему вашу одноразовую кружку из бересты. Я специально попросил Супермышь оставить меня убираться, чтобы подобрать
— Зачем вам изучать мою кружку?
— Зверская логика. На ручке кружки я обнаружил два таких вот ма-а-аленьких тёмно-сереньких пятнышка, а незадолго до этого кто-то сжёг перья воробушка …
— Ну и что? — прошептала Барбара.
— А то, что Гриф подтвердил, что это пятна пепла. Вы сказали, что не трогали ни воробушка, ни его сожжённые перья. Но на кружке — отпечатки ваших испачканных пеплом лап! А ещё интереснее отпечатков — ваш анализ крови! У вас в крови не обнаружилось никаких следов яда.
— Это потому, что я откусила совсем маленький кусочек мороженого.
— Нет. Это потому, что вы соврали. Вы вообще не ели мороженое. И вы не спали. В момент преступления вы не спали.
Из леса послышался отдалённый лай охотничьих псов.
— Хорошо. Я во всём признаюсь, я скажу правду, — заканючила Барбара. — Когда я была маленькой, мама часто рассказывала мне про отца. Про то, что он был первым барсуком на Луне. И что он там погиб …
— Сожалею, Барбара, но правда о вашем детстве для меня сейчас не самая важная. Я хотел бы услышать другую правду: зачем вы приехали в Дальний Лес и что вы делали сегодня в момент ощипа воробья и Сороки?
— Подождите, это всё связано!
— Ваш отец на Луне и воробушек Роберт?
— Ну … да. Дело в том, что с недавних пор я стала подозревать, что мама меня обманывает. Тогда я решила заработать побольше шишей и нанять сыщика для поиска папы. Если честно, я думала нанять вас …
— Меня?!
— Ну да. Вас с Барсукотом. Мне сказали, что вы лучшие сыщики в окрестных лесах. Но, когда я приехала в Дальний Лес, Барсукот уже был в бегах. Тогда я решила нанять только вас. Вы мне понравились. Я подумала, что вы скоро выйдете на пенсию, вам нечего будет делать и вы с удовольствием займётесь частным сыском. Я устроилась в бар «Сучок» и стала откладывать шиши для оплаты вашей работы. В баре платят не очень много. Мне приходилось абсолютно на всём экономить. Я не могла себе позволить даже купить билет на вечернюю дискотеку диджея Бобра, а ведь я так люблю музыку в стиле плеск-треск …
— Весьма прискорбно, но я всё же хотел бы услышать …
— Тогда я решила найти Барсукота, то есть Щипача. Ведь за него по корневизору предлагают большое вознаграждение, целую кучу шишей. Хватило бы и на жизнь, и на поиск отца, и на дискотеки, и на подарок маме. Поэтому я одолжила в Охотках охотничье ружьё для самообороны …
— Одолжила?
— Хорошо. Взяла без спросу. Но с возвратом. И вот сегодня мне неожиданно представился шанс. Я принесла Песцу к скотобойне морошковое мороженое, он откусил его и заснул.
И тут же появился Барсукот и запихнул спящего Песца в мешок. Я незаметно
— Барсукот шёл крысиными тропами? — недоверчиво уточнил Барсук Старший. — Мне трудно в это поверить.
— Тем не менее я говорю правду. Барсукот притащил Песца в Чёрный дом и начал допрашивать. Я сидела вот здесь, в подвале, и слушала. Один раз я чуть не попалась: от волнения стала грызть обгоревшую стену, и кусок отвалился. К счастью, они меня не услышали. Вот тогда я, наверное, и измазала лапы в пепле.
— О чём они говорили? — взволнованно спросил Барсук Старший.
— Барсукот обвинял Песца в том, что Песец — Щипач. А Песец обвинял в том же самом Барсукота. Я … болела за Барсукота. Песец очень наглый и лицемерный. А Барсукот … Он мне показался таким отчаянным, таким умным и таким страстным. Я почти поверила в то, что он не Щипач. Что его обвиняют несправедливо. Я даже подумала, что, когда его оправдают, я могла бы нанять сыщиком не вас, а его. Поэтому на допросе я не сказала, что он скрывается в Чёрном доме. — Барбара мечтательно уставилась на дрожащий огонёк свечи. — Мы с ним даже могли бы работать в паре …
— Романтично, — сухо сказал Барсук. — А что же воробушек Роберт? Кто его ощипал?
— Не знаю. Я вернулась к дубу, чтобы забрать шиши за доставку мороженого, наклонилась к дуплу — а там!.. — Барбара поёжилась, — дохлый воробушек.
— Он не дохлый.
— Ну, такой. Неподвижный. В коме. В коме собственных перьев. Я тогда ещё подумала, что Барсукот точно не виноват, ведь я всё видела, он просто схватил Песца и поволок в Чёрный дом, он никого не щипал … Но теперь. Теперь, когда я вернулась в его убежище и нашла здесь ощипанную Сороку, я поняла, что ошиблась. Он просто псих, этот ваш Барсукот. Он настоящий безумец. Скорее всего, он ощипал воробья заранее и сунул его в дупло, когда волок мимо мешок …
— Что ж, в зверской логике вам не откажешь, Барбара, — сухо сказал Барсук Старший. — Но я вам не доверяю.
Лай нарастал. Пронзительные трели полицейской сирены оглашали окрестности. С тех пор как Скворчонок услышал звук сирены в Охотках, он всегда его издавал, когда полиция спешила на вызов.
— Я вообще никому больше не доверяю, — добавил Барсук.
Глава 12, короткая, но жуткая
Ощипывать пингвина было непросто. Его перья оказались мелкими и гладкими, как волоски, и нормально схватиться за них зубами Барсукот не мог. Приходилось помогать себе когтем.
В свете полной луны белое пузо пингвина напоминало Барсукоту вылепленный из снега шар от снеговика, а запрокинутый клюв — потемневшую гнилую морковку. Барсукот не хотел ощипывать птицу-снеговика, но луна приказывала ему действовать.
— Щипач обязан щипать, — сказала луна. — Щипать и жечь.
Горелые перья пингвина пахли морем и высохшими водорослями.
— Щипать и жечь, — прошептал Барсукот.
Полная луна, расчленённая на квадратики решёткой канализационного люка, освещала его грязную шерсть.