Щипач
Шрифт:
— Вы хотите снова стать одним целым и больше не терять часть себя. И для этого … ой-й-й … ой-ой-ой! Вы пришли, чтобы меня ощипать?
— С какой стати мне вас ощипывать? Я не маньяк. А что я у вас в прошлый раз украл пару шишей, так это на нервной почве, из-за отсутствия цельности. Я вам … ай! Зачем вы меня царапаете? — Яшка открыл глаза.
Над его моховой подстилкой, над беззащитным его животом стоял с занесённой лапой, с выпущенными обломками когтей, с оскаленной пастью, раздувшийся в грязный шар Барсукот. Мышь Психолог тряслась мелкой
— Здравствуй, Яша, — прошипел Барсукот. — Неожиданная, но приятная встреча.
— Да, я тоже ужасно рад. — Яшка быстро перевернулся со спины на живот и юркнул под моховую подстилку.
— Признавайся, гад, у кого ты украл молоко. — Барсукот придавил подстилку лапой.
— Какое молоко? — придушенно пискнул Яшка.
— Такое молоко, птичье молоко! Которое год назад у тебя конфисковала полиция! У какой птицы ты его спёр? А ну, говори, змеюка лапастая! — Барсукот резко отбросил подстилку и вцепился в Яшку лапой. — Лягуха хвостатая!
— Вот опять! — Яшка с визгом метнулся прочь, оставив хвост в когтистой лапе Барсукота. — Опять это ужасное чувство! Совсем как в детстве!
Юркий юркнул в щель за плинтусом, появился в противоположном конце кабинета, протопотал короткими лапками по стене и скрылся в окне.
— Чувство потери! — донёсся его голос уже из леса. — Мучительное чувство раздвоенности!..
Потом всё стихло. Барсукот разжал лапу: хвост Яшки Юркого шмякнулся на пол, пару раз дёрнулся — и застыл. Барсукот с интересом потеребил его когтем, но хвост больше не двигался. Он перешагнул через него и направился в угол. Туда, где дрожала Мышь.
— В-вы … ы-ы-и … будете меня … ощи-пи-пи-пи-пи — пывать?
— Посмотрим, — зрачки Барсукота азартно расширились. — Для начала давайте просто поиграем. В психолога и психа. Я буду псих, вы — психолог. Я пришёл к вам на консультацию. Начинайте!
— Что начинать? — пискнула Мышь.
— Как что? — Барсукот подошёл к ней вплотную. — Консультируйте меня. Вы же психолог!
— Хорошо. Лягте на спи-пи-пи-пи-ну …
— Нет уж. Я лучше так постою.
— Закройте глаза.
— Ещё чего. — Барсукот дотронулся мягкой лапкой до кончика её носа. — Лучше вы закройте глаза.
— Но психолог не закрывает глаза!
— В моей игре — закрывает.
Мышь покорно закрыла глаза:
— Чем я могу вам помочь?
— Ничем.
— Тогда зачем вы пришли?
— Потому что я псих, а психи ходят к психологу.
— Вам кажется, что вы псих, — нерешительно ввернула Мышь.
— Мне не кажется! Я, видите ли, свихнулся. У меня есть воображаемый друг Крысун. Иногда я с ним разговариваю. А ещё я ощипываю птиц и сжигаю их перья. Потому что мне приказывает луна. А потом я забываю, как их ощипал. Но меня это не оправдывает. А мышей я до сих пор не ощипывал, но ведь никогда не позд …
Что-то тяжёлое глухо ударилось в дверь кабинета.
— Ав! Ав! А вот и он! — Охотничий пёс вышиб дверь головой
С неба раздался вой полицеской сирены. Ещё две собаки ворвались в кабинет Мыши Психолога с бешеным лаем. Барсукот выпустил когти на всех четырёх лапах и вздыбил шерсть. А потом он услышал с улицы голос. Усиленный корупором, такой знакомый, такой усталый голос его когда-то лучшего друга. Его когда-то приёмного отца и напарника:
— Ты окружён, Барсукот. Сопротивление бесполезно. Не делай глупостей. Просто выходи с поднятыми передними лапами. Выходи оттуда … сынок.
— Уже можно открывать глаза? — с надеждой спросила Мышь Психолог.
Никто не ответил. Она осторожно открыла один глаз, потом другой. Барсукота в кабинете не было. На дрожащих, негнущихся лапах она вышла через опустевший дверной проём на крыльцо.
Барсук Старший застёгивал налапники на Барсукоте. Барсукот не сопротивлялся. Супермышь металась над ними в кровавых отблесках заходящего солнца. Охотничьи псы разочарованно почёсывали морды задними лапами. Они напали на след. Они выследили преступника. Они рассчитывали, что у них будет возможность его растерзать. Хотя бы частично. А он взял — и спокойно сдался. А ещё маньяк называется.
Барсукот с интересом тряхнул лапами в налапниках — это было новое ощущение. До сих пор он был тем, кто их надевает, а не тем, на кого.
— Я хочу признать …
— Ты имеешь право молчать, — перебил его Барсук Старший. — Ты имеешь право на адвоката.
— Мне не нужен адвокат. Я хочу сознаться в совершении преступлений. Я Щипач. Я ощипывал птиц и сжигал их перья.
По резкой боли в затылке Барсук Старший догадался, что Супермышь визжит на высоких частотах. Вероятно, от радости.
— Вас не слышно, спецагент Супермышь, — сказал за него Скворчонок.
— Мы сделали это! — взвизгнула Супермышь. — Мы взяли маньяка! Маньяк признался! Я приказываю снять охрану со всех охраняемых птиц! Посадить преступника в следственный изолятор! Всем спасибо за вашу бестолковую, тупую работу!
Барсук Старший отвернулся и побрёл прочь.
Глава 19, в которой делается чистосердечное признание
— Ну? Вы закончили писать показания?
— Так точно. Мы закончили. — Барсукот протянул Супермыши исцарапанный мелким неровным почерком кусок бересты.
— Кто это — «мы»? — Супермышь, висевшая на потолочной балке вниз головой, быстро оглядела присутствующих. Кроме неё самой, Барсукота, Барсука Старшего и Мыши Психолога в комнате для допросов больше никого не было. — Барсук Старший тоже решил признаться?
Барсукот загадочно улыбнулся и звякнул налапниками. Мышь Психолог поёрзала на краешке стула:
— Пациент имеет в виду …