Щит судьбы (Велиcарий - 3)
Шрифт:
– Не потребуется, - возразил Ашот.– Подойдут любые женщины. На таком расстоянии гарнизон в любом случае не сможет рассмотреть их лиц. Просто увидят, как с женщин срывают одежду на улице, а мы готовимся приступить...
– Тупые солдафоны!– взорвалась Антонина.
От испуга ее лошадь дернулась. Антонина резко потянула поводья. Лошадь оказалась разумной и замерла на месте.
– Кретины! Идиоты! Слабоумные! Полные идиоты! Вы все! Вы хотите остановить маленькую гражданскую войну, начав большую? Что, черт побери, с вами
Они отшатнулись от ее горящих глаз. Антонина повернулась в седле и перевела гневный взгляд на Менандра.
– Ты! Может, ты не достаточно стар, чтобы растерять все мозги? Может быть. Как бы ты разобрался с этой ситуацией?
На мгновение Менандр был слишком ошарашен, чтобы говорить. Затем, откашлявшись, сказал:
– Ну. На самом деле, пока вы говорили, я раздумывал, как полководец - я имею в виду Велисария - действовал в случае с кушанами. Во втором случае я имею в виду - не в первом, когда он хитростью заставил Венандакатру не использовать их в качестве стражников, а в другом, когда он... Ну, они охраняли нас, но не знали, что императрица - я имею в виду Шакунталу, не Феодору - была спрятана... ну...
Он замолчал, запутавшись. Затем сделал глубокий вдох. Парень слегка дрожал.
– Я имею в виду, что меня тогда поразило, как полководец использовал мед вместо уксуса.
Антонина вздохнула. Слегка расслабилась.
– Ты получаешь повышение, - проворчала она.– Ты теперь трибун Менандр.
Потом она посмотрела на других представителей командного состава. Ее глаза больше не горели. Но они были очень-очень холодными.
– Вот что вы сделаете. Вы найдете жен и дочерей, а также сыновей, отцов, матерей, братьев, а также двоюродных и троюродных и каких-нибудь еще братьев и сестер тех солдат, которые сейчас находятся в этой крепости.
Она сделала глубокий вдох. Глаза были холодными как лед.
– А если точнее, ты вы и ваши катафракты отправитесь сопровождать рыцарей-госпитальеров, пока они ищут всех этих родственников. Вы и ваши солдаты будете стоять рядом и выглядеть такими сладкими и вежливыми, как мальчики, поющие в алтаре, - или я сожру ваши кишки на завтрак - пока рыцари-госпитальеры убеждают семьи солдат, что потенциально ужасная ситуация для их мужей, отцов, сыновей, братьев, а также троюродных, четвероюродных и прочих родственников - будет разрешена, если семьи вернутся в свои дома и снова откроют магазины. И - самое главное - начнут готовить еду.
– Готовить еду?– подавился Гермоген.
– Да. Еду. Много еды. Большие блюда, какие я помню с тех лет, как жила здесь. Блюда со специями. Блюда, которые ты чувствуешь, находясь в миле от места приготовления.
Она посмотрела на крепость, все еще улыбаясь.
– Пусть солдаты уловят запахи приготовляемых домашних блюд пока жуют галеты, выдаваемые в гарнизоне. Пусть они думают о своих теплых постелях с женами в них, пока спят на жестких матрасах - и это в лучшем случае, скорее они спят просто на каменном полу или
– Они никогда на это не согласятся!– прокричал Ашот.– я имею в виду жен и дочерей. И их семьи.
Он расправил плечи и смело посмотрел на Антонину.
– Они не вернутся. Пока мы здесь. Я бы сам, черт побери, не стал возвращаться.
Она холодно улыбнулась.
– Вот в это я верю. Именно поэтому вас здесь не будет. Ни тебя, ни твоих катафрактов. Ни Гермогена, ни его пехотинцев. Я сама буду здесь в качестве гарантии. Их заложница, если они хотят так на это смотреть.
– Что?– воскликнул Гермоген.– Одна?
Внезапно на лицо Антонины вернулась обычная теплая улыбка.
– Одна? Конечно, нет! Что за глупость. Со мной останутся мои гренадеры. Вместе с женами и детьми.
Теперь все офицеры уставились на Евфрония. Молодой сириец встретился с их взглядами и расправил плечи. С улыбкой.
– Отличная мысль. Никто не будет беспокоиться, что мы кого-то изнасилуем.– Он содрогнулся.– Боже, да моя жена тогда убьет меня.
Ашот повернулся к Антонине. Невысокий, мускулистый армянин практически выпучил глаза.
– А если Амброз устроит вылазку?– спросил он.– Как ты думаешь, твои гренадеры - сами по себе - смогут противостоять ему?
Антонина не колебалась ни секунды.
– На самом деле - да. По крайней мере, здесь. Она показала на ведущую к крепости магистраль.
– Мы на открытой местности, Ашот. Амброз может добраться до меня только двумя путями. Во-первых, послать своих людей по всем небольшим петляющим боковым улочкам. Тогда мои гренадеры абсолютно точно смогут противостоять ему... На такой-то местности.
Все офицеры качали головами. Ни одному катафракту даже в голову не придет направить лошадь в броне по подобному муравейнику.
– ...или он может сделать массированный бросок копьеносцев - по этой дороге. Что он и сделает, если вообще что-то предпримет. По этой прекрасной дороге, которая достаточно широка, чтобы искусить всадника, но недостаточно широка для маневров.
Антонина очень одобрительно и одновременно снисходительно улыбнулась и взглянула на дорогу, о которой шла речь.
– О, да, на такой местности мои гренадеры превратят его в фарш. Она встала в седле, чтобы выглядеть как можно выше. Конечно, больших результатов не достигла.
– Делайте, как я сказала.
Ее офицеры поспешили подчиниться, больше не возражая.
Возможно, из-за железа в ее голосе, когда она отдавала приказ.
Но возможно - только возможно - потому, что когда она встала в седле, от ее кирасы отразилось яркое египетское солнце, причем под таким углом, что на мгновение ослепило весь командный состав. И маленькая женщина показалась великаншей.