Считай звёзды

Paprika Fox

— Точно, скажи ему, — по-хозяйски одобряет мое поведение. — Пускай за собой уберет.

Не оглядываюсь, забегая на второй этаж, и не могу почувствовать облегчение от избавления от надзора Лиллиан. Словно она видит меня сквозь стены. Нервно шагаю вперед, пытаясь сбросить с себя моральные оковы. Приближаюсь к двери комнаты парня, без разрешения распахивая её, и открываю рот, чтобы повторить попытку быть услышанной. И затыкаюсь.

О’Брайен находится у стола и не ожидает моего присутствия, оттого рывками натягивает кофту обратно, скрывая

руки. Не специально, но успеваю рассмотреть их кожу. Её состояние.

Не хочу думать об этом.

— Ой, — выдавливаю покачнувшись на носках, и опускаю виноватый взгляд в пол, крепче сжав ручку двери. Дилан ворчливо хрипит:

— А если бы я был голый? — странно то, что не слышу сильного негатива. Только раздражение.

— Стучать не учили? — застегивает молнию кофты, явно испытывая некоторую эмоциональную нестабильность по поводу моего внезапного появления, к тому же застала его практически без верхней одежды. Он ведь не открывает руки. Обычно. Поэтому сейчас держит руки в карманах, иногда вынимая одну, чтобы нервно почесать кончик носа.

Я чувствую себя не менее уверенно. Всё равно обязана спросить о волнующем, иначе то, что я бесцеремонно ворвалась к нему в комнату, будет выглядеть ещё нелепее:

— Что это было? — тихо спрашиваю, переминаясь с ноги на ногу на пороге.

— Что? — включает дурака, пальцами стирает кровь с брови и хмуро изучает её, пока я прохожу в комнату, прикрыв за собой дверь:

— Ты понимаешь. Я про твой приступ агрессии, — складываю руки на груди. Скованно ощущаю себя в стенах этого помещения. Дилан стучит костяшками по краю стола, будто с непринуждением отвечая:

— Это не было агрессией, я просто дал ей кое-что понять.

— Просвяти меня, — прошу. Сохраняем довольно большое расстояние между нами, но это не помогает почувствовать прилив уверенности.

Дилан смотрит на меня, и мне кажется, что ему не хочется говорить о своих тайных замыслах, поэтому готовлюсь махнуть ладонью, как парень с серьезной миной выдает сокровенное:

— Ничего не будет идеально.

Со вниманием изучаю его холодное выражение лица, сводя брови к переносице:

— Идеально?

— Она расписывает идеальную картину, — О’Брайен поворачивается боком, начав перебирать вещи на столе, и вынимает учебники из рюкзака, продолжая с легким равнодушием. — Ты заметила? Она создает иллюзию. Хочет, чтобы всё было, как задумано в её голове, — бросает тетрадь на стол, та падает с его края. Никакой реакции. Хмуро слушаю, понимая, о чем он толкует.

— Ты не жила с ней столько, сколько живу я. Ты не знаешь, что значит поддерживать её идеальную фантазию. И в этот раз я хочу, чтобы она поняла, что ничего не будет, как ей хочется, — думаю, он немного нервничает, отчего так дергает пальцами ремни рюкзака, пока ставит тот на стул. — Немного заебала.

Замолкает, опустошая карманы кофты. Бросает связку ключей на стол, телефон на кровать. Слежу за ним, медленно опуская взгляд на пол. Что ж, теперь понимаю его реакцию. Мне

самой не нравится то, о чем говорит Лиллиан. Считает, что всё будет складываться по её желанию, но такового не будет. И не только потому, что мир не устроен таким образом, чтобы отвечать на любые пожелания. Материально отец не способен выполнить её заказы.

— Ясно, — шепчу, намереваясь на этом окончить допрос, и оставить парня одного.

— Ты что делала? — внезапно он обращается ко мне, всё так же держа ладони в карманах кофты, и уверенно смотря мне в глаза. Скрываю растерянность за хмуростью:

— Я?

— Что это было? — повторяет мой вопрос.

— О чем ты? — теперь мой черед строить дурочку.

— Это всё, — Дилан дергает локтями, растягивая карманы кофты. — Ты их обслуживала, — констатирует факт, но его я отрицаю, качнув головой:

— Вовсе нет, я просто хотела отвязаться.

— Оправдываешься, — парень закатывает глаза, спорит со мной, и подозреваю, что проиграю, а противиться не прекращаю:

— Нет, — ничего другого на ум не приходит.

— Да. В идеальном мире моей мамки ты выступаешь в качестве прислуги, — знаю. — Умница, отвечаешь её запросам, — сарказма полон тон. Сильнее хмурюсь, повторяя бессмысленные качки головой:

— Нет.

— Тобой опять пользовались, — он указывает на меня ладонью, делая короткие и медленные шаги в мою сторону. Не двигаюсь, с усталостью отрицая:

— Нет.

— Это раздражает. Почему ты не можешь просто отказать ей?

— Я могу, — вскидываю голову, дабы сохранить наш с ним зрительный контакт. Не делаю шаг назад. Дилан встает напротив, может, в метре от меня, раздраженно выпаливая с намеком на злость в голосе:

— Пошли меня.

Поднимаю брови. Моргаю. Смотрю на него, еле приоткрыв рот, ибо за меня сейчас говорит удивление:

— Что?

— Скажи: «Пошел на хер, мудак», — приказным тоном давит на мое сознание, но всё ещё не поддаюсь, не совсем понимая:

— Зачем? — бред какой-то.

— Сядь! — он повышает голос, и я не осознаю, как начинаю опускаться вниз, не имея понятия, куда мне сесть, на что Дилан реагирует ещё большим криком:

— Господи! Не слушай меня!

— Ты сказал мне сесть! — вскакиваю на ноги, разводя руки в стороны. Но задним числом осознаю, что повышенный тон принуждает меня на автомате слушаться и выполнять поручения. Видимо, привычка с детства.

О’Брайен пальцами ерошит свои волосы, еле пробивая место ухмылке на своем лице:

— Блять, серьезно? Просто пошли меня!

— Не кричи на меня! — срываюсь, не понимая, что он хочет.

— Пошли меня! — Дилан несильно пихает меня в плечо, теперь больше улыбаясь, чем злясь. — Давай!

— Но… — всё ещё борюсь, начав отступать к стене.

— Райли, пошли меня! — О’Брайен просит, и не успеваю в очередной раз отказать, как он внезапно касается пальцами моей блузки, начав выдергивать её край из джинсов, чем вызывает у меня приток жара и возмущения: