Считай звёзды
Шрифт:
— Засунь в жопу свое молчание! — отворачиваюсь, пальцами вытирая слезы, и быстрым шагом подхожу к двери, выскочив из чертовой уборной.
Пускай остается один. Пускай копошится в своем дерьме. Если его привлекает гнёт одиночества, то ладно! Пошел он! Пошел ты, О’Брайен!
Шагаю по коридору, пихая людей, и тихо скулю, не справляясь с соленой жидкостью, которую пытаюсь смахнуть пальцами с век.
Это… Это ведь не то, чего я добивалась.
Шмыгаю носом, ладонью накрыв рот, чтобы сдержать всхлип.
Откуда во мне столько злости?
Я —
***
Аптечка полна старых упаковок. Необходимые лекарства заканчиваются, подобно продуктам в холодильнике. В наличке у Дилана остается не так много, в скором времени придется идти на подработку с Нейтаном, который, кстати, не дает о себе знать все эти дни. Скорее всего, парень, как и Агнесс, слегка уходит в себя. Это ненадолго. Оба «героя-любовника» проявят себя, когда успокоятся, и Дилан не удивится, если после крупной ссоры они вновь будут вместе. Так у них происходит постоянно. Раздражает только то, что из-за их всплесков эмоций страдают другие. Райли явно «зеленая». О’Брайен привык, а девчонка реагирует с тревогой.
И всё бы ничего. Если бы у Дилана не был столь захламленный проблемами мозг. Может, ему удалось бы немного остудить пыл девушки, а вместо этого произошла очередная ссора. Парень догадывается, что это очередная потеря контроля над эмоциями. Он не дает Янг таблетки, обрекая её на подобные вспышки. Надо придумать что-то иное, другой подход…
Опять? Опять он хочет взять что-то на себя. Дилан, у тебя и без того тяжелый груз. Не стоит.
Парень роется на полках, находя несколько пакетиков с чаем. И тот заканчивается. Наливает кипяток в кружку, взглянув на часы на стене. Восемь вечера. Знаете, где Финчер? Нет? Вот и он не имеет понятия. На занятиях в школе её не было. Куда делась? Позвонить нельзя, у девушки нет телефона.
Вынимает пачку сигарет, хмуро вздыхая, пока считает количество. Немного. Берет одну, сует в рот, зажигает, затягивает. Дымит, перемешивая сахар в чае. Обычно он не употребляет его, но сейчас ему хочется чего-то сладкого. Попытка повысить настроение?
— Не кури в доме, — Лиллиан проходит на кухню, к холодильнику, и открывает дверцу, изучив содержимое. — Ничего нет… Может, закажем пиццу? — переводит взгляд на сына, который продолжает молчать, задумчиво глотая никотин, пока мешает чай. Женщина хмурит брови, выпрямляясь, и поворачивается всем телом к нему, тихо прикрыв дверцу:
— Это из-за вчерашнего разговора? — следит за эмоциональным проявлением Дилана, замечая, что тот не дает ей ответа на своем лице, сохраняя равнодушие. — Я рассказала тебе, потому что ты — моя семья, — моргает, сделав к нему шаг. Будто не понимает, что своей «правдой» отяжеляет ему существование. О’Брайен затягивает, еле перенося звучание её голоса.
— Мы семья, — Лиллиан встает близко, сбоку, и пальцами касается его локтя. Дилан переводит косой взгляд на её ладонь, сильнее хмуря темные брови. Телесный контакт. Один из способов влияния.
— И я делаю это во благо нам. Ни Митчелл. Ни Райли, — уверяет, пытаясь добиться зрительного контакта. —
О’Брайен не выдерживает этого бреда и прикрывает веки, ладонью опираясь на край тумбы, пальцами водит по лицу, после чего вновь сует сигарету в рот, зло процедив:
— Ты просто хочешь заручиться моей поддержкой, — он не купится на это дерьмо. Всё, что бы она ни делала, всё для своего благополучия. В первую очередь каждый человек думает о себе.
— Нет, — Лиллиан сжимает ткань его рукава, дергая. — Ты думал, зачем я всё это проворачиваю, зачем трачу силы? — тянет его, заставив повернуться к себе лицом, и парень сердито поднимает глаза в потолок. — Чтобы уберечь нас.
— Но ввязать их? — Дилан всё же смотрит на мать. Та морщится, открывая свое понимание реальности:
— А что делать? Необходимо уметь расставлять приоритеты, — гладит его по плечу. — Хочешь жить? Умей вертеться.
О’Брайен щурит веки, с недоверием изучает выражение лица матери, шепнув:
— А как тебе такой вариант: хочешь жить — не давай себя трахать ненормальному ублюдку? — остается полон холода по отношению к ней. Лиллиан прикрывает веки, вздохнув, и пытается собраться, дабы не сорваться на сына:
— Дилан, — глотает ком. — Я стараюсь исправить то, что натворила.
— Навредив другим? — отдергивает руку, затянув никотин, и громко перемешивает остывающий чай. Не смотрит на мать, но ощущает её взгляд. Это давление в висок вызывает тянущую боль в груди. Голос Лиллиан звучит с непониманием, с ноткой возмущения в глазах:
— Какое тебе дело до этих людей?
О’Брайен перестает перемешивать чай. Зажимает сигарету зубами. Чувствует. Она ждет. Она пытается прочесть его, оттого парень принуждает себя окутаться во внешнее равнодушие с новой силой, дабы защититься от гнета. Он не готов сейчас противостоять ей. Так как…
Дверной хлопок. Дилан моментально отвлекается, подняв голову, и начинает пытаться рассмотреть вошедшего в прихожую человека сквозь дверной проем.
— Дилан? — Лиллиан добивается объяснения. Для неё странно принять факт, что для её сына есть нечто более важное, чем она — его мать. Так было всегда.
— Ди… — женщина затыкается. Парень оставляет чай, потушив сигарету о поверхность тумбы, после чего бросает её в урну, покидая помещение, и оказывается в прихожей, немного сердито обратившись в спину девушки, которая намеревалась проскользнуть в комнату, оставшись незамеченной.
— Ты где была? — а ещё говорит, что Райли дотошна, а сам задает вопросы о том, что его не касается. Янг оглядывается, и О’Брайен тут же поднимает ладони, осознав.
Дерьмо. Опять это дерьмо.
Не прошло недели, а Финчер вновь в состоянии взрыва. Девушка с дрожанием в руках полностью оборачивается. В глазах опять стоит это напряжение, испуг, причина которому неясна. Дилан помнит, чем всё может закончиться: либо девушка начнет бить его, либо с паникой заревет. Ни первого, ни второго он не добивается, так что намеревается оборвать очередной всплеск.