Считай звёзды
Шрифт:
— До свидания, — поправляет кепку, кивнув головой. Встаю боком, сложив руки на груди, и слушаю тишину, повисшую в кабинете, пока провожаю мужчину взглядом. Приходится опять посмотреть на парня, ведь тот двигается к кровати, у которой стоят картины. Всё ещё хочет узнать, что на них изображено, но дело в том, что я не желаю этого знать. Боюсь, там опять эти жуткие портреты. Один факт наличия их здесь вернет мне панику, так что лучше не делать этого.
— Дилан, — ровно произношу его имя, и О’Брайен останавливается, повернувшись ко мне лицом. — Выйди, — не хочу быть такой, но строгость в голосе сохраняется.
— Уберите эти картины, — киваю на холсты, чем вызываю нервный смешок у женщины:
— Что? Это же… — она разводит руками. Перебиваю:
— Уберите.
— Это просто картины, — она строит из себя идиотку. Или меня таковой считает. — Я хотела украсить немного дом, и…
— Пока вы не имеете никакого права вносить какие-то изменение в моем доме, — опять принадлежность, и я замечаю, как на это реагирует Лиллиан. Ей не нравится. Да, немного сдаю позиции, опустив взгляд, дабы разорвать зрительный контакт, но продолжаю:
— И не факт, что у вас будет такое право, поэтому, как собственник, я прошу вас убрать картины в подвал или уйти с ними на улицу.
Не могу более терпеть её молчаливой атаки. Не желаю больше стоять под её зрительным контролем. Мне это не нравится, так что не дожидаюсь ответа, осторожно и мягко, без грохота, прикрыв дверь, освободившись от морального гнета.
Выдыхаю. Тихо. Ладони покрылись ледяным потом, лоб влажный, а пальцы дрожат с новой силой. Это было сложно. Не уверена, что когда-нибудь повторю подобное. Это же просто… Просто…
Замолкаю мысленно, ощущая на себе взгляд парня, который продолжает молчать. Не выдерживаю, окончательно теряя свою холодность:
— Что? — ворчу, испытывая смущение за свою наигранную строгость.
— Ничего, — парень пытается не улыбаться и отступает назад. Я хмурю брови, приоткрыв рот, ведь лицо охватывает жар ещё большего стыда:
— Ты-ы…. Ты вообще должен спать! — восклицаю на эмоциях, и парень поднимает ладони, немного наклонив голову:
— Да, мисс, — и улыбается шире.
— Это ещё что? — скованно шагаю за ним, пока он идет спиной вперед, минуя свою комнату. — Ты куда? Иди спать! — сейчас уже подаюсь иным эмоциям, заставляющим меня верещать, как до жути смущенную девчонку.
— Я хотел зайти в уборную, мисс, — Дилан продолжает держать ладони так, будто сдается, а его тон наигранный. Не знаю, прикалывается ли он с целью задеть меня, или… неважно. Фыркаю, взявшись за ручку двери, чтобы уйти к себе и сгореть окончательно.
— Мне ведь можно в ванную, мисс?
— Прекрати! — кричу, но пробивает на смех, ибо Дилан нагло улыбается, приблизившись к порогу уборной:
— Да, мисс.
— Хватит! Что ещё за «мисс»?! — топаю ногой.
—
— Эй! Ты… — замолкаю, улыбаясь. Он закрывает дверь. Переминаюсь с ноги на ногу, не в силах справиться с улыбкой на лице, и качаю головой, уходя к себе в комнату.
Вот же. Только повод дай.
Дурак.
***
Необычная перемена. И она касается не только настроения.
Дилан О’Брайен наконец-таки выспался. Он встает в девять утра и негодует по поводу солнечных лучей, что проникают в комнату сквозь стекло окна. Обычно парень не задвигает шторы, зная, что утром его встретит серость, и она не потревожит сон. Но этот день уже вызывает удивление.
Парень впервые за долгое время валяется в кровати. Около часа проводит в ней, успевая ещё несколько раз задремать, но в итоге поднимается, ощутив тепло. Не холод. Ничего удивительного, весна, как ни как. Подходит к столу, зевнув, и берет кофту, кинув взгляд в сторону зеркала. Перекидывает вещь через плечо, чтобы начать натягивать на себя, но останавливается, медленно всовывая одну руку в рукав. Смотрит. С такого расстояния способен разглядеть свои шрамы. Уродливые. Некоторые из них выделяются за счет своего белого оттенка. Их много. От запястий до самых плеч. О’Брайен хмур. Подходит к зеркалу, снимая кофту, и приподнимает рукав черной футболки, рассмотрев отметины на коже. Затем немного задирает ткань на животе, пальцами касаясь шрама у ребер. Один из самых глубоких порезов, нанесенных ему Шоном, когда Лиллиан заявила тому о переезде к Митчеллу.
Почему Дилану приходится отдуваться за мать? Почему она остается невредимой, а парню отныне жить с этим уродством? Плюс к чертовым комплексам. Прекрасно, черт возьми.
Но с иной стороны, какой бы сволочью не была Лиллиан, она всё же его мать. И О’Брайен неосознанно будет защищать её, как женщину, давшую ему жизнь. Это нормально.
Раздраженно опускает темную футболку, затянув ремень на джинсах, в которых уснул. И начинает натягивать кофту, задумчиво следя за своими движениями в отражении.
Внезапно застывает. Во второй раз.
Нет, даже не думай об этом.
Смотрит себе в глаза, сглотнув, и напряженно стягивает кофту.
Порой в его голову приходят идиотские мысли, и эта одна из них. Дилан думает. Что если… Ну…
Бред. Надень обратно.
Не попробует, не поймет. Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть, что не сделал. Он постоянно прячется, но не уверен в том, какую реакцию вызовет. Конечно, он не собирается выйти на улицу, но хождение по дому — дело не из легких.
Идиот.
Снимает кофту, скомкав её руками, и сжимает, с отвращением изучая свои руки. Нет, лучше надеть. Вновь собирается натянуть, но его рвет от противоречий, что приводит в гнев. Дилан зло снимает вещь, бросив её в сторону кровати, и к черту отворачивается от зеркала. Один раз попробует. Один раз. Зато поймет, как она подумает, какова будет реакция. И перестанет себя мучить догадками.
Странно не ощущать холод без кофты. Переступив порог, чувствует лишь пылкий жар, ведь ему некомфортно. Есть ещё время вернуться. Неуверенно прикрывает дверь, шагает медленно по коридору. Будто голым вышел.