Считай звёзды

Paprika Fox

Моргаю, с неопределенным чувством радости и тревоги касаюсь ладонью шеи, чтобы нащупать кулон матери. Совершаю это действие невольно, на автомате, и продолжаю находиться в прострации, понимая, что мое равнодушие отходит на задний план, вовсе растворяется под натиском совершенно обратных, полных тепла эмоций.

И непроизвольно уголки моих губ дергаются вверх.

***

Разбор документов в кабинете происходит в молчании, которое должно бы смутить Митчелла, как происходит обычно, но этим утром всё идет не так, как ожидает Лиллиан, точнее, не тем образом, к которому она привыкает за столько лет общения с мужчиной, никогда не спорившим с ней и уж тем более не смевший перебивать её.

Все

любовники Лилиан не смели пререкаться с ней. Кроме Роберта. Он был поистине особенным, единственным, кого она яро уважала. И боялась.

— Ты правда считаешь это нормальным? — женщина решает заговорить об этом, пока они наедине. Не потому, что хочет справиться с мужчиной наедине. Она понимает, многое из поведения Митчелла зависит от присутствия Райли, и сейчас она хочет, нет, действительно, желает узнать его настоящее мнение. Лиллиан сидит на кровати, держа папку с документами в руках, листает файлы в поисках нужных «бумажек». Поглядывает на мужчину, который находится у стола, спиной к ней, и слышит, как он пропускает вздох, поэтому продолжает свою мысль, что правда беспокоит её:

— Учитывая её болезнь. Зачем ты так поступаешь? Хочешь, чтобы Дилан пережил то же, что и ты?

— Я просто… — Митчелл разворачивается, ладонью скользнув ото лба к щеке, и накрывает пальцами рот, задумчиво уставившись в пол. Женщина не торопит, ждет, пока он соберет свои мысли воедино. Даже не смотрит на него, дабы не отягощать своим давлением.

— Я смотрю на неё сейчас, — мужчина берет папку из коробки со стола и шагает к кровати. Лиллиан поднимает на него взгляд.

— Она кажется такой… — ему трудно подобрать правильные слова. — Живой, что ли, — садится на край, рядом с ней, и вновь вздыхает, сутулясь, опираясь локтями на свои колени, а взглядом упираясь в папку, которую нервно вертит руками. — Мы переписываемся с Диланом.

— Что? — она… Она удивлена? Да, её лицо заметно меняется. Услышанное вызывает странные эмоции. Лиллиан не могла бы предположить, что эти двое нашли общий язык. Последний раз её сын налаживал контакт с Коннором. И немного с Шоном, пока тот не потерял свою голову.

— Дилан не дает ей таблетки, — Митчелл нервничает, его ладони потеют, но переполняют его положительные эмоции, ведь он начинает верить в прогресс. — Ты видишь? Она несколько дней держится без них, — смотрит на Лиллиан. — И она… Она в порядке.

— Откуда тебе знать это наверняка? — женщина не хочет погубить зачатки надежды, просто рассуждает, как психолог. То, что она видит и может уловить — не каждый заметит. И именно сегодня женщина обратила внимание на поведение Янг. Та явно чувствует себя некомфортно, и Лиллиан не желает предполагать, что это вызвано отсутствием Дилана. Такая психологическая зависимость от другого человека — губительна. Митчелл зря считает это — спасательным кругом. Он должен был на своем опыте осознать, к чему это приводит. Эллис была зависима от него, но в один момент приняла решение отпустить, чтобы больше не приносить увечий, а Митчелл не желал её оставлять, но не справился. Он сам ушел, сбежал, чем сделал только хуже. Если человек сам отказывается от чего-то, он с пониманием причин оставляет источник зависимости. Но в случае, когда необходимый человек сам покидает тебя, всё происходит иначе. Психически больные люди воспринимают это по-другому. С Райли может произойти тоже самое, так как Лиллиан знает своего сына. Тот может сорваться. Правда, Дилан, подобно Митчеллу, вернется. Он не бросит Янг, в чем женщина с печалью признается самой себе, но даже если он сбежит на короткие часы, Райли успеет себя погубить.

Зависимость — не спасение, а гибель. Причем для обоих.

Буквально несколько минут Райли продолжает чувствовать

себя собранной, даже счастливой, ведь отец поддерживает её сторону, но проходят жалкие полчаса, как эмоциональный упадок медленно возвращается, тяжестью накатывая на глазные яблоки. Янг всячески игнорирует свою апатию, зная, что как только чем-то займется, ей станет морально проще перенести этот день, поэтому берет кружку с кроликом, наполненную горячим ягодным чаем, и отправляется наверх, встречая перед собой первую дилемму: в какую комнату ей идти? Машинально хочется свернуть к Дилану, но у неё есть свой уголок, в котором, честно, она давно перестает ощущать себя комфортно, поэтому не долго мнется, делая выбор в пользу комнаты парня. Всё равно его нет.

Тут так же прохладно. Янг проверяет окна. Они закрыты, но по-прежнему дует. Начинает бродить по помещению с кружкой в руках, иногда делая короткие глотки, чтобы чая хватило надолго. Её взгляд с новым интересом изучает комнату, будто она здесь впервые. Помнится, у девушки вызывало отвращение вид комнаты парня, особенно по той причине, что тот довольно неряшлив и не стремится следить за порядком. Даже сейчас Райли лицезрит тот же бардак на столе из учебников, старых ручек, сломанных карандашей и мятых тетрадей. Под столом пустые бутылки вина, которые валяются тут с самого их приезда, и Финчер отмечает, что числа стеклящек не растет, значит, О’Брайен давно не пьет. Пустые пачки сигарет лежат на подоконнике, на тумбе, пепельница на одной из полок шкафа переполнена. Самое необычное заключается в том, что «свой» дом Дилан содержит в чистоте. Как он сказал, он приезжает туда убираться, а здесь не видит смысла приводить всё в порядок, поскольку это не его комната. Отчасти Райли понимает его суждения.

Замечает на столе разрисованную тетрадь по алгебре. Начинает её листать, улыбаясь, и покачивает головой, не удивляясь. Помнит, как они долго занимались вместе. Ещё в самом начале их общения. Это был… Кажется поздний вечер, Райли ломала голову и психику, пытаясь чему-то научить О’Брайена, а тот… Тот просто рисовал. Боже, он — наглый баран. Уголки губ Янг медленно опускаются, но светлые эмоции не пропадают с лица. Просто теперь на многие события прошлого Райли начинает смотреть иначе. Даже этот день. Один из дней, когда они занимались.

— Ты можешь сосредоточиться? — еле держится, чтобы не сорваться. Дилан её раздражает. Всем своим существом. Особенно выводит из себя тот факт, что он не старается, пока Янг рвет свой мозг на части, еле унимая желание кричать.

— Ты сбиваешь мой настрой, — вот, что он ответил в тот момент, и тогда Райли не поняла, что он имел в виду. Приняла его ответ за попытку в очередной раз обвинить в своей тупости какого-то другого, но всё обстояло немного иначе.

Райли лежала на животе. На кровати, спиной к парню, который сидел за столом над тетрадью по алгебре и выводил круги ручкой рядом с недописанными примерами. Девушка без остановки пыхтела, мысленно ругая его за такое отвратное поведение, но не давала себе обругать его словами в лицо. Ей неважно, будет ли он стараться. Её задача делать рядом с ним домашнюю работу, проговаривая решение вслух. Списывать или нет — его дело.

А Дилан не способен сосредоточиться. Он локтем опирается на стол, пальцами потирая лоб. Пытается концентрировать всё свое внимание на тетради, на уравнениях, но всё равно сдается, слегка повернув голову. Искоса смотрит на Янг, которая не додумалась надеть что-нибудь более закрытое, хотя бы джинсы или… Хоть что-нибудь, но не шорты. Она спокойно покачивает ножками, стопами в зеленых носках тянется к потолку, разминая суставы. Сосредоточенно пишет решение в тетради, не подозревая, что может являться источником, что сбивает чужое внимание.