Считай звёзды
Шрифт:
— Райли, просто сядь и не мешай мне, — указывает в сторону кровати, обходя меня и двигаясь к лестнице. Смотрю ему в спину. Нервно дергаю заусенцы на пальцах, до крови. Отвожу взгляд в сторону, активно моргая, и делаю глубокий вдох, предотвратив возможность появления слез.
Этот дискомфорт… Он физически воздействует на мое тело. Не могу дать ясное описание, но я будто полна им. Еле дышу, еле допиваю горячий чай, обжигая язык и стенки рта. Еле заставляю себя шевелиться, чтобы поставить кружку на тумбу. И мне… Мне так неприятно от осознания, что весь этот дискомфорт возникает в присутствии О’Брайена, который молчит.
Отвлекаюсь на свои мысли, прекратив контролировать кашель, поэтому тот прорывается наружу. Прикрываю ладонью рот, наклоняя голову к коленям, и давлюсь им, пугаясь тому, какой он хриплый, отчего до боли раздирает горло. Даже слезы выступают на глазах. Чувствую движение со стороны, поэтому заставляю себя приподнять лицо: Дилан слезает с кровати, пуская дым через ноздри, и подходит к шкафу, открывая его дверцу. Недолго изучает хмурым взглядом полки, зажимает сигарету зубами, вытянув руками сложенное одеяло. Я только сейчас замечаю, что сидим мы на матрасе.
Повторюсь, я чувствую себя ужасно некомфортно, когда он делает что-то для меня.
— Спасибо, — хрипло шепчу, еще выдавливая из себя остаток кашля. Дилан возвращается к кровати, протянув мне одеяло, и я беру его, а руки мои моментально опускаются к кровати. Одеяло, кхм, тяжелое? Почему мои мышцы так ноют? От усталости? Мне опять становится не по себе. Парень затягивает, оставив сигарету между зубов, берет одеяло, сев на колени, и заводит ткань мне за спину, принудив меня наклониться немного вперед, чтобы одеяло накрыло мою спину и плечи.
— Спасибо, — повторно благодарю, заерзав на матрасе. О’Брайен кивает, обессилено садясь обратно, и прижимается спиной к стене, немного запрокинув голову. Смотрит в потолок, продолжает держать сигарету пальцами, подносить её к губам. Дымит. Он определенно в своих мыслях, полностью погружен в них. Будет ли вернее и полезнее высказать их? Жаль, я плоха в психологии. Лиллиан бы точно смогла разговорить его со своими навыками «общения». Думаю, я могу попробовать. Не хочу, чтобы он справлялся со всем в одиночку.
Начинаю нервно поглядывать на парня. Язык вяжется узлом при попытке сказать что-то. Таким образом, маюсь долгое время, пока не выдыхаю из себя тяжесть, заговорив:
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — Дилан не опускает головы. Смотрит в потолок, наблюдая за испарением белого дыма. Обнимаю колени, коснувшись их грудью, и моргаю, не скрывая беспокойства в голосе:
— Ты не хочешь обсудить произошедшее? — тут же осеклась. О’Брайен прикрывает веки, получив данный вопрос, и выдыхает. Я реагирую на его поведение не совсем сдержанно, за что мне крайне стыдно, но чувство вины проглатываю, отвернув голову в сторону, уложив её на руки:
— Знаешь, тебе стоило попросить меня уйти, если ты не готов общаться с кем-то или…
— Нет же, — слышу, как он ещё раз вздыхает, тяжелее, чем до этого, но не поворачиваю
— Я просто, — О’Брайен с неохотой выдавливает из себя признание, которого я, конечно, не жду, но на которое рассчитываю. — Не хочу, чтобы ты видела меня таким.
Хмурю брови. Осознаю и обрабатываю сказанное им, затем отрываю голову от коленей, подняв, и поворачиваюсь к нему лицом, с непониманием уточнив:
— Каким? — выгляжу больно растерянной, при этом хмурой, наверное, поэтому парень долго собирается с мыслями, чтобы продолжить:
— Я выпил, — пока мне неясна суть. — Я пьян, — стучит пальцами по коленке, вновь сунув сигарету в рот, дабы глотнуть никотина. — Мне дискомфортно от того, — слабо жестикулирует рукой, кое-как поясняя. — Что ты видишь меня таким. Я не хочу этого. Ну… — моргает, наконец, опустив лицо, но по-прежнему не смотрит на меня. — Чтобы ты считала меня алкоголиком.
Открываю рот от укола возмущения и легкой обиды, ведь, простите, какого черта он считает, что я могу думать о нем в таком ключе:
— Я и не считаю, — тон моего голоса меняется, становится жестче, а с лица не пропадает хмурая озадаченность. Дилан, наконец, опускает голову, повернув её ко мне. Смотрим друг на друга. Да, видно, что О’Брайен много пил эти дни, но я вообще ничего негативного не ощущаю в ответ. Конечно, меня беспокоит его потребность в алкоголе в подобные моменты, но, уверена, в будущем он сможет избегать данного, тем более, если я буду ему помогать. Проблема в том, что парень закрывается. Сам уходит, а как мне помогать ему, когда он не желает этого?
Нет, я не буду давить на него болтовней о личном. Вряд ли он хочет этого сейчас, поэтому просто приподнимаю руку, сжав пальцами уголок одеяла, и взглядом намекаю на разрешение сесть ближе. Дилан не сразу начинает двигаться, до него долго доходит. Парень выше поднимает руку с сигаретой, чтобы не обжечь ни меня, ни самого себя. Двигается, садится ближе, плечом мне под бок. Выходит так, что он практически ложится, голову укладывая мне на грудь. Опускаю руку с одеялом, накрывая его плечо, и парень выдыхает, кажется, прикрыв веки. Затягивает никотин. Молчит. Я подношу ладонь к его волосам, начав осторожно поглаживать. Напряжение не пропадает. Атмосфера такая же натянутая. Невольно задаюсь вопросом: что я могу сделать, чтобы смягчить ситуацию? О’Брайен иногда ерзает, чтобы занять удобное положение, но не пытается вылезти из моих объятий. Глажу его по макушке, вытягиваю одну ногу, что ближе к нему, чтобы парень мог лечь боком. Он одной рукой обхватывает свой живот, другой продолжает сжимать сигарету. Вижу, как дрожит его ладонь, когда он подносит её к лицу, может… Может, мне стоит попробовать развеселить его?
— Хочешь… — откашливаюсь, скованно интересуясь. — Хочешь я спою тебе? — нервно улыбаюсь, понимая, что это даже звучит нелепо, оттого на данном этапе уже должно быть смешно, но Дилан реагирует как-то серьезно:
— Что? — он держит сигарету у рта, открыв веки, и смотрит перед собой, заставляя меня чувствовать большую неловкость:
— Ну… — нервно провожу ладонью по его волосам. — Ты услышишь, как я пою, и поймешь, что твоя жизнь ещё не так ужасна, — с губ слетает смешок, но… Дилан не отвечает подобным. Не оставляю попытки помочь ему почувствовать себя раскованнее, так что продолжаю самоиронию: