Считай звёзды
Шрифт:
Марк сидит на заднем сидении с матерью. Они оба скрывают головы под капюшонами курток. Вещей у них практически нет. С собой взяли только самое необходимое, что уместилось в один рюкзак. Марк всё это время копил деньги, чтобы у них была возможность покинуть город и снять квартиру в том городе, куда они собираются. Данной информацией не обладаю. Мне и не нужно. Так безопаснее. Лучше никому и ничего не сообщать.
— Думаешь, их здесь нет? — Марк подается вперед, опираясь на спинку сидения перед ним. С таким же напряжением изучает переулки парковки. Я не изменяю своему сосредоточению, веду автомобиль, находя, наконец, свободное место у самого забора:
—
— Как вы?
— Хорошо, — у женщины на лицо проблемы со сном. Не хочу лишний раз её дергать, поэтому вновь смотрю на дорогу, прислушиваясь к её тонкому голосу за спиной:
— Слушай, спасибо, что…
— Я лучше припаркуюсь у того выезда, — бесцеремонно перебиваю мать Марка.
— Дилан… — она хочет продолжить, но её сын настойчиво просит:
— Мам.
Улавливаю её долгий и обреченный вздох. Но я действительно не хочу слышать её слов, полных жалости к той ситуации, в которой я оказываюсь. И в которой буду тонуть ещё долгое время, если моя мать не перестанет вести себя, как сучка.
Мы больше не говорим. Нам не о чем, если честно. Единственное, что нас объединяет — это Роберт. И сейчас эти двое наконец смогут вырваться из своего собственного кошмара. Любые связи с ними будут оборваны, как только они сядут в салон самолета. Повторюсь, мы не близки, но внутри меня рождается теплое успокоение, ведь я понимаю их чувства. Точнее… Я представляю, что они ощущают, когда находятся в шаге от свободы, которую они так долго жаждали.
Только представляю, не более. Может, мы и сбегали с матерью от Роберта, но я никогда не чувствовал себя свободным от оков прошлого, поскольку для меня было очевидным, что всё вернется, всё встанет на свои места, и круг замкнется. Будто стоять на пороге темной комнаты, не имея отваги ступить внутрь неё, так как тебя переполняет ощущение ледяного ужаса. Примерно таким образом я воспринимаю свободу. Она пугает меня своей неизвестностью.
Салон моей машины покидаем не сразу. Выжидаем. Долгое время изучаем окружение. До вылета остается час, и нам приходится покинуть автомобиль. Марк помогает своей матери идти. У него нет возможности уследить за всем, да и количество людей вокруг явно выбивает его из колеи. Понимаю, как сильно он нервничает сейчас. Ему не собраться, так что этому типу везет, что я без претензий соглашаюсь проводить их до пункта проверки посадочных билетов. Оружие оставляю в машине, иначе меня при входе загнут и отведут в местный участок, куда вызовут копов.
Без проблем проходит проверку, попадая внутрь аэропорта. Здесь, кажется, еще больше людей. Шум стоит невообразимый. Монотонный голос оператора вызывает приступ сильных ударов в груди. Громкие звуки влияют на работу сердца, я давно это подмечаю, но не акцентирую внимания. Не помню, происходило ли подобное ранее? Плевать.
Главное, что эти двое уже могут пройти к самолету. Как только они сядут в салон, им больше ничего не будет угрожать. Повторюсь, мы не говорим. Вообще. Только озираемся по сторонам в поисках чужого внимания, которое мы можем привлечь по ряду причин. Да, думаю даже в такой «густой» толпе мы выделяемся тем, как нервно оглядываемся, надеюсь, никто из охраны не решит пристать к нам с вопросами.
Представляю, как бешено скачет сердце Марка от волнении, если сам я ощущаю такое дикое покалывания в ребрах. Держу ладони в карманах, чтобы не выглядеть
Наконец, приходит наша очередь. Отхожу в сторону, ожидая, пока полицейские проверят документы и вещи. Всё чисто, Марк всё-таки не идиот. Мне казалось, он обязательно допустит ошибку, взяв с собой оружие. Даже простой складной ножик вызвал бы подозрение.
Парень натягивает обратно ремни рюкзака, взяв под руку мать, и оглядывается на меня в момент, когда уже отступаю назад, желая повернуться к ним спиной, ведь свою часть я выполнил. Но притормаживаю, с показушным равнодушием принимая прощальный жест Марка — он поднимает ладонь, сохранив безэмоциональность на лице. А вот его мать реагирует больно чувствительно. Женщина с застывшими в глазах слезами что-то шепчет губами, но беззвучно. Мне ни за что не уловить её слов, особенно в таком шуме. Оставляю ладони в карманах, отворачивая голову, и разворачиваюсь, не дав никакого жеста в ответ.
Почему?
Потому что отчасти мне завидно.
Но я рад.
И завидую.
Ужасное двоякое ощущение, мне охота скорее избавиться от него, поэтому шагаю сквозь толпу, пихая встречных людей плечом, чтоб расчистить себе путь. Иду вдоль огромного высокого стекла — окно, за которым открыто можно рассмотреть посадочную полосу. Невольно бросаю хмурый взгляд на самолеты, покоящиеся в ожидании полета. Шаг затормаживаю, сильнее сводя брови к переносице, отчего мускулы лица начинают предательски ныть от такого безумного напряжения. Изучаю людей, идущих к ступенькам, ведущим наверх, в салон. Объяснимая грусть нападает на меня при виде подобной картины. Мне вряд ли удастся избавиться от уныния, что нападает с новой силой, мощно ударяя по голове.
Вовсе останавливаюсь, опустив руки вдоль тела. Смотрю на сверкающий на солнечных лучах корпус белого самолета.
Хотелось бы мне сбежать?
Конечно.
Но не сейчас. Это может плохо закончиться для нас. Всех.
Выхожу из огромного здания, поспешив по парковке к своему автомобилю, который забываю, где оставляю. Нервно играю со связкой ключей в руках, пока брожу по безликим поворотам, ругая себя за такую опрометчивость. Стрессовая ситуация лишает меня внимательности. Кретин.
Мысль о скором возвращении домой меня поддерживает, поэтому не теряюсь внутри сознания, без панического биения в груди, продолжая искать свой автомобиль. И нахожу его, выдохнув практически весь остаток тревоги. Ускоряю шаг, в один момент оказываясь у дверцы машины, вставляю ключ в замочную скважины успев лишь несерьезно надавить на него, чтобы услышать желанный щелчок замка, как внезапно ухватываюсь зрительно за движение в отражении стекла дверцы.
Но не успеваю увернуться.
***