Считайте это капризом…
Шрифт:
— Я пошла, мне некогда болтать.
Марина снова ее нагнала и пошла рядом, приговаривая:
— Но ведь вы прекрасно знаете, что его избили за то, что он фотографировал… как это… на чужой территории. Легко узнать, кто это сделал!
Сожительница избитого фотографа резко затормозила, и бутылки в ее сумке жалобно зазвенели.
— Слушай, кто ты такая, а? Чего тебе надо? — задала она сакраментальный вопрос.
Марина собралась удовлетворить ее любопытство, но не успела. Ее собеседница открыла рот первой, причем так широко, что на Марину сразу повеяло застаревшим перегаром.
— Вали-ка ты отсюда и не суй свой длинный нос в чужие дела! А то ишь,
И она замахнулась на Марину своей звенящей сумкой.
Марина отпрянула, а жена фотографа грязно выругалась и шаткой походкой направилась к больничным воротам. Преследовать ее было глупо, а потому Марина медленно двинулась по тому же маршруту, только на безопасном расстоянии от своей буйной недавней собеседницы, размышляя о постигшей ее затею неудаче. Скорее всего закономерной. Недаром же и следователь Кочегаров, и молодой Мохов не проявили заметного интереса к истории Валентины Коромысловой. А вот ей… Ну почему ей нужно больше других? Фотографии эти, да что она к ним в самом деле прицепилась? А если на них не было ничего особенного? Тем более что в первый раз они не произвели на нее особенного впечатления. И очень даже не исключено, что взгляд Валентины Коромысловой на одной из них вовсе не испуганный. «А какой же тогда, интересно?» — спросила саму себя Марина и самой же себе ответила вслух:
— Нет, надо с этим кончать!
Однако своему же собственному мудрому совету Марина так и не вняла, потому что вместо того, чтобы вернуться на пляж и составить компанию принимающей воздушные ванны Гале, она начала серьезно замышлять совсем-совсем другое. Нанести очередной визит — теперь уже бывшим квартирным хозяевам Машки и Валентины Коромысловой: дородной Клавдии и ее тщедушному муженьку в линялых, пузырящихся на коленках трениках. Может, она даже немедленно расправила бы паруса, да вовремя вспомнила угрозы официантки из столовой пансионата, которая обещалась за «прогулы» перевести Марину на голодный паек.
Поэтому оставшиеся сорок минут до обеда Марина провела на набережной. Просто стояла, облокотившись на парапет, и наблюдала за тем, что происходило на пляже, при этом взгляд ее большей частью задерживался в той его стороне, в которой располагался ресторан «Прибой». Прямо покоя он ей не давал! На веранде, кстати, народу прибавилось, и симпатичный бармен едва успевал метать с полок бутылки с прохладительными и горячительными напитками и разливать кофе. Потом на узенькую полоску асфальта, ведущую к ресторану, вырулил микроавтобус, затормозивший буквально в метре от веранды. Из кабины выпрыгнул парень в джинсах, черной майке и бейсболке, взбежал на веранду, о чем-то переговорил с барменом и, вернувшись к микроавтобусу, начал выгружать из него коробки, по всей видимости, с какими-то продуктами. Марина вздохнула: ничего криминального в этой сцене не было, обычная рутина. А в придачу к ней изматывающая жара и потные толпы отдыхающих…
— Вот ты где, оказывается! — Занятая своими наблюдениями, Марина и не заметила, как к ней подрулила Гала, необъяснимо бодрая после ужасов прошлой ночи. Оценив происшедшие с ее соседкой метаморфозы, Марина дала себе слово, что в следующий раз, когда той вздумается поджариться до угольков, она палец о палец не ударит, чтобы вытащить ее «с того света». Пусть как-нибудь сама спасается.
А взбодрившаяся Гала уверенно взяла Марину на абордаж и потащила к пансионату, при этом она трещала без умолку, сравнивая свое нынешнее пребывание на морях с прошлым, восьмилетней давности.
Марина сдержанно поприветствовала спортивного старичка и Веронику, здорово загоревшую за последние дни. Ясно было, что она не теряла времени даром, пока Марина с упорством, достойным лучшего применения, «совала свой длинный нос в чужие дела». Кстати, никакой он у нее не длинный, а вполне себе симпатичный, аккуратный носик. Другие женщины о таких мечтают и даже готовы лечь под нож пластического хирурга, чтобы соорудить себе нечто подобное.
Кудлатый пес, как и прежде, не уделил Марине даже крохотной толики своего драгоценного внимания. Валялся себе, как дохлый, возле будки, так что издали его вполне можно было принять за кусок черной ветоши. Впрочем, в его приветствиях Марина не нуждалась, потому что сама хозяйка — монументальная Клавдия — была во дворе, возилась возле стоящего под деревом стола, а у ее ног копошились куры.
Маринино появление Клавдию не удивило. Можно было подумать, что она его давно ждала, так спокойно она распахнула калитку перед Мариной. Правда, сразу же предупредила:
— Если вы опять насчет Машки, то я ее с тех пор не видала.
— Да я, собственно… — замялась Марина, не зная, как объяснить, зачем она надоедает этой домохозяйке.
Паузу прервал мужичок в трениках, вывалившийся из дверей сарайчика, в котором еще недавно жили Машка и Валентина Коромыслова, с дымящимся эмалированным ведром кипятка.
— Клава, рассол готов, — отрапортовал он и уставился на Марину.
— Так тащи сюда, чего стоишь! — прикрикнула на него Клава.
Мужичок безропотно приволок ведро и водрузил его на стол, а Клава, повернувшись к Марине крепкой спиной, стала черпать ковшом кипяток из ведра и заливать в трехлитровые банки, заполненные огурцами, которые буквально на глазах меняли ярко-зеленый цвет на оливковый. В нос ударил пронзительный запах укропа и лаврового листа. А ловкая Клавдия быстро набросила на банки крышки и принялась орудовать закаточной машинкой, отдуваясь и фыркая.
— В хате жара невыносимая, — пояснила она, — все кипит, парится, так что я на улице управляться предпочитаю. А вы спрашивайте, чего хотите. — Чтобы удостовериться в качестве своей работы, она переворачивала банки, ставила их на крышку и проверяла, не подтекает ли из-под нее рассол. Надо сказать, брака не обнаружилось. — Так че вы хотели? — напомнила она Марине, невольно залюбовавшейся виртуозной Клавиной хозяйственной деятельностью. — Опять про Машку спрашивать будете? Что она все-таки натворила, эта шалава?
— Честно говоря, меня больше Валентина интересует, — призналась Марина.
— Валька? — вздохнула Клавдия и насторожилась:
— А че, она разве не сама утопла?
Марина с большим трудом переборола в себе искушение сказать «конечно, не сама, ей здорово помогли», произнеся вместо этого:
— Да не в этом дело. Помните, когда я была здесь в прошлый раз…
— Ну, с милиционером, — подсказала Клава, — помню, конечно. — И поинтересовалась:
— А вы что же, тоже из милиции?
Беззастенчивое вранье всегда давалось Марине с большим трудом, потому она постаралась отделаться уклончивой полуправдой: