Щуки в море
Шрифт:
— Анечка, всё готово, — появилась Ната. Появилась без регалий, без своих хризолитов, с которыми Первая сестра никогда не расставалась!
— Ты удивлена? — перехватила она изумлённый взгляд девушки. — Не удивляйся, я тоже поняла, что камни напоказ — это не всегда уместно, мы всё-таки не на Тарлаоне. Теперь у нас будут такие цепочки, спасибо Даше за идею, — Ната показала свою цепочку с хризолитом.
— Здорово! — улыбнулась Аня. — А… простенькие серёжки можно?
— Можно! — подмигнула фея. — Я знаю, какие ты хотела, гном тебе уже сделал! И мне, и Даше, и Белке. Но одно кольцо на всякий
— Анна, привет! — вошли Леренна и Юля.
— Привет, Лера! А ты…
— Я Юля. Сестра Алины, — представилась ещё одна фея Земли — девушка лет восемнадцати. — Так получилось, что Лесная Сестра Тарлаона.
— Юлька? — заглянула Ледяная Дева. — Так ты…
— Да! Уже метресса! Сегодня утром ученицу взяла!
* * *
— Pro domo sua! — произнесла присягу Аня, принимая от Юли кольцо с изумрудом. Да — присягу. За дом свой!
— Pro domo sua! — засвидетельствовала Леренна. — Улыбнись Лесной Сестре!
Девушка подошла к зеркалу, осторожно переступая туфельками на непривычно высоких каблуках. «Какая я настоящая?» — подумала она. — «Неужели — такая? Да, теперь — и такая тоже».
Искристая озорная улыбка — вот что было главным! Весь остальной образ излучал лишь отражённый свет этой улыбки. Роскошное платье, диадема из тёмно-зелёных уваровитов (набрал всё-таки гном!) и золотистых хризобериллов, такие же серьги, ожерелье и браслеты… И меч.
«Меч? Какой меч?» — отшатнулась Аня.
Да она сама и есть — меч! Клинок света и красоты, разгоняющий тьму смерти и затхлый чад выживания.
«Я поняла», — осознала девушка. — «Нет на самом деле никакого примитивного «жизнь — смерть». Есть Жизнь, Смерть и Выживание, и каждое из этих начал противостоит двум другим».
* * *
— «Есть лица — подобья ликующих песен…»[3] — вполголоса произнесла восхищённая Кристина, созерцая отражающуюся в зеркале юную фею.
— «Из этих, как солнце, сияющих нот составлена песня небесных высот», — машинально закончила Аня, отрываясь от мысленного разговора со своим отражением. Вот они — ликующие песни! Ната, Леренна с Юлей, Кристина с Белочкой… И Роман. Любимый…
— Рома, мне показалось или я действительно напугала тебя таким блеском? — шутливо спросила она, обнимая юношу. — Не бойся, вообще-то я белая и пушистая, сейчас домой заскочу переодеться и бабушке показаться и минут через пятнадцать буду у тебя, — последние слова девушка произнесла одними губами.
— Жду, Анечка… — тоже одними губами ответил Роман.
— Белочка, а тебе, между прочим, пора спать! — подхватилась Кристина. — Артур! — с надеждой позвала она. — Забросишь нас домой?
* * *
— Похоже, «девичий переполох» кончился, — облегчённо выдохнула Алина. — Знаешь, Ната мне очень близкая подруга, и человек она просто золотой, но от неё такой вихрь шмоток и побрякушек, что уже утомило. Ведь даже тебя приодеть умудрилась!
— Если не ошибаюсь, они с Аней уже и сами это поняли и «прикрутили фитилёк»? —
— Ну да, но надолго ли? Шмотки-то ладно, но мы все, кроме тебя, были весьма неосторожны с регалиями. Светили магические кольца где ни попадя, а ведь рядом может оказаться опытный ювелир…
— Типа Исаака Лазаревича?
— Вот именно. Хорошо хоть, что ему-то Ната могла открыться! А ты как, не спалилась дома?
— Пока нет. Одно-то кольцо я могу запрятать так, что муттер не найдёт.
— А диадему? Сможешь?
— Блин! Вот диадему — не получится. Можно здесь оставить?
— Конечно. Да, кстати! — фея встала и взяла ларец с регалиями. — Лара, ты получаешь огромную власть! Не буду читать никаких наставлений — ты их не примешь. Просто дам минут пять порыться в моей памяти — может быть, хоть так до тебя дойдёт, что из всех нас ты, мягко говоря, самая благополучная? И помни: тот, кто получил полномочия незаслуженно, неминуемо обратит их в произвол! Не давай никому, и прежде всего самой себе, повода усомниться в заслуженности твоих регалий! — она возложила на голову девушки диадему Воды и поднесла серебряное кольцо со звёздчатым сапфиром. — Omnia meminit aqua!
— Omnia meminit aqua! — торжественно изрекла Лариса.
Алина спокойно села, не торопя события — она предполагала, что именно сейчас произойдёт. И действительно, через несколько минут юная Ледяная Дева опустошённо повалилась на диванчик и разрыдалась, скрипя зубами:
— Господи… Какая же я была сволочь…
* * *
Артур осторожно заглянул на кухню. Лариса сидела уже с совершенно сухими глазами и, казалось, успокоилась — лишь три окурка в пепельнице свидетельствовали о её терзаниях.
— Лара, ты нужна! — позвал он. — Я всё понимаю, но именно делом ты скорее оправдаешься, чем самоедством.
— Что за дело? — тускло отозвалась девушка.
— Опытное хозяйство на Тарлаоне. У Леренны есть новости, она сегодня появилась не только ради посвящения Ани.
— Пойдём… — Лариса тяжело поднялась.
— Вчера, — начала рассказывать Леренна, — у одного крестьянина сгорел дом со всем хозяйством, а Юля с Манелиссой как раз его дочку грамоте учили. Ну не бросим же мы семью ученицы! Так что Нисталь согласился выделить ему надел недалеко от Касамы, с тем условием, что этот Паланир с женой займутся не триамой, а именно вашими культурами. Ленсу я пробовала, вкусная, особенно если с тем жидким маслом, которое Юля принесла. Кстати, из какого растения его делают?
— Подсолнух, — Юля показала картинку. — Ещё у нас масло дают вот эти деревья, — она открыла в книге страницы с оливой и масличной пальмой. — Но пальмы в Ниметаре точно расти не будут, а оливы, может, и будут, но это деревья, первый урожай с них несколько лет ждать придётся. А подсолнух каждый год заново вырастает.
— Подсолнух? Ох, ну и язык у вас! — покачала головой иномирная фея. — Не обижайтесь, просто нам такое не выговорить. Будут говорить что-то типа «пасон».