Сципион. Социально-исторический роман. Том 1
Шрифт:
После того, как обе стороны высказались, Марцелл и его противники покинули курию. Сенаторы стали обсуждать вопрос в их отсутствие. Трудно было отрицать, что Сиракузы пришлось завоевывать как враждебный город и, следовательно, на побежденных в этом случае распространялись все законы войны, но фактом являлось и то, что погиб славный город, в свое время оказавший немалую помощь Риму, который мог быть полезен и в дальнейшем. В результате длительных прений сенат вынес решение утвердить все меры, принятые Марцеллом в Сицилии, но с нынешнего времени вернуть Сиракузам дружбу и приложить усилия к их возрождению.
По примеру сицилийцев явились в сенат и кампанцы из Капуи. Всей Италии была известна глубина их вины перед Римом, потому они не посмели открыто обвинить в своих невзгодах Фульвия Флакка, но жалобно взывали
После речи кампанцев сенаторы расспросили о ходе действий под Капуей легатов Фульвия, так как сам он все еще находился в кампанских землях, и не нашли повода к проявленью снисхождения. Перед окончательным обсуждением дела отцы города посовещались с народом и, заручившись его поддержкой, наконец объявили постановление о кампанцах. Для каждой группы жителей Капуи и других провинившихся кампанских городов была определена своя мера наказания в зависимости от той роли, которую они играли в рассматриваемых событиях. Тех, кто сражался среди наемников Ганнибала, ожидало рабство, другим сохранялась свобода, но их имущество подлежало конфискации. Гражданам Капуи, оставшимся на свободе, за исключением ремесленников, велено было покинуть родину и расселиться в менее плодородных областях Италии.
С ропотом кампанские просители покидали Рим, и в скором времени их ненависть к победителям вырвалась наружу. Сначала кампанцы устроили поджег центральной части Рима, а несколько позднее пытались сжечь римский военный лагерь у Капуи. Второй заговор был вовремя раскрыт, и бедствие удалось предотвратить.
Разобравшись с жалобами, консулы объявили воинский набор. Для оснащения армии и флота не хватало и людей, и денег. В народе стало зреть недовольство. Длительная война вычерпала патриотический энтузиазм основной массы граждан, они забыли, что война ставит вопрос об их выживании и возжелали просто пожить. Возобновились слухи о заговоре знати, которая якобы намеренно затягивает боевые действия. Недовольство породило неповиновение. В лица магистратам простолюдины бросали упреки в своем разорении, уверяли, будто они уже все отдали государству и с них более нечего взять. В этом трудном положении консул Валерий Левин заявил сенаторам, что им самим следует подать добрый пример простому народу. По его предложению, нобили безвозмездно внесли в государственную казну почти все свое золото и серебро.
Когда общество способно ценить благие дела, слава дороже денег. Всех охватило благородное воодушевление, каждый старался сдать триумвирам, ведающим эрарием, свои богатства раньше других и отдать больше, чем сосед. За сенаторами последовали всадники, а затем, вдохновленные всеобщим порывом — и все остальные граждане. Таким образом удалось собрать средства на содержание войск.
Набрав пополнение, консулы впервые за все время войны освободили от службы ветеранов, честно исполнивших свой долг перед государством.
6
С падением Капуи положение Ганнибала ухудшилось. Союзники стали меньше доверять ему, а он не имел возможности удерживать их силой, так как численности карфагенских войск не хватало для создания гарнизонов во всех городах. Оказавшись в таких условиях, Ганнибал со своими наемниками жестоко разорил те города, которые не мог сохранить для себя, дабы они не достались и римлянам.
Консул Марцелл выступил навстречу африканцам и не побоялся вступить в бой с Ганнибалом, находясь в худшей позиции. Сражение длилось весь день, но против Марцелла не действовали обычные хитрости Пунийца, и с наступлением ночи войска разошлись по своим лагерям, так и не определив победителя. Утром консул вновь выстроил легионы к бою, однако карфагеняне остались за валом. Следующей ночью Ганнибал тайно оставил лагерь и устремился в Апулию. Марцелл сразу же выступил следом за врагом. Ганнибал более не затевал открытых битв с Марцеллом, он двигался по ночам и беспрестанно изощрялся в устройстве всевозможных ловушек и засад, но римляне преследовали его только днем и только по хорошо разведанным маршрутам.
В Таренте все оставалось по-прежнему: пунийцы владели городом, а римляне — крепостью. В этом году карфагенянам,
В Сицилии Марк Валерий Левин в первую очередь устроил дела в Сиракузах, а затем выступил в поход против Агригента, главного опорного пункта карфагенян. Все последние успехи пунийцев на острове связывались с именем Муттина, предводителя нумидийской конницы, а все неудачи — с именем карфагенского вождя Ганнона. Ганнон и его окружение ненавидели Муттина с силой, пропорциональной его славе, и презирали за полуливийское происхождение. Они долгое время безуспешно строили ему козни, и в конце концов Ганнон назначил на его место во главе нумидийцев собственного сына. Узнав об этом, африканцы, любившие своего начальника, взбунтовались и решили перейти на сторону римлян, к чему их склоняла и вся обстановка на острове. Муттин вступил в переговоры с консулом. По плану их совместных действий, нумидийцы впустили ночью римлян в Агригент, и город пал почти без сопротивления. Позднее за оказанную помощь Муттину было даровано римское гражданство. Ганнон с кучкой своих приспешников спасся бегством на маленьком суденышке. Это были последние пунийцы на Сицилии. После изгнания карфагенян некоторые местные города еще оказывали римлянам сопротивление, но к концу года провинция была полностью усмирена. Марк Валерий распустил по домам большую часть сицилийских воинов, велев им вернуться к той деятельности, в которой они превосходят других, и выращивать хлеб, чтобы сытно кормить себя и снабжать им Италию.
В конце лета Марк Валерий Мессала с флотом приблизился к Африке, высадил десант в окрестностях Утики и с богатой добычей возвратился в Сицилию. Карфагеняне ответили подобным набегом на Сардинию. Аналогичным образом и в целом война шла с переменным успехом. Еще несколько дней назад Рим был удручен поражением Гнея Фульвия, а сегодня радостно встречал посланника Сципиона из Испании — Гая Лелия. По случаю взятия Нового Карфагена сенат назначил день благодарственных молебствий богам.
Консулами на следующий год были избраны Квинт Фабий Максим старший и Квинт Фульвий Флакк — победитель капуанцев. Поскольку в заморских краях дела римлян обстояли благополучно, обоих консулов обязали вести войну в Италии.
Магистраты готовили войска к предстоящему сезону, но тут грянула новая беда. Двенадцать римских колоний в Италии из тридцати существующих возмутились против метрополии и отказались поставлять рекрутов и деньги. В первом порыве гнева консулы обвинили союзников в измене, пособничестве Ганнибалу. Когда это не помогло, римляне от обвинений и угроз перешли к убеждениям и уговорам. Они красочно риторствовали, уподобляя колонии детям, а Рим — доброму родителю, откуда выводили поведение союзников как неповиновение детей отеческой воле. Но пышные словеса утопли в апатии неблагодарной аудитории, тогда вопрос был вынесен на рассмотрение сената. Сенаторы же впали в панику. Не столько пугал отказ подчиниться этих двенадцати колоний, сколько — дурной пример, поданный для остальных соплеменников.
В курию с трепетом пригласили посольства других колоний. Те выразили полную поддержку Риму, считая войну с иноземным захватчиком общим и справедливым делом. Сенаторы, как могли, сами благодарили послов, а затем привели их в народное собрание и объяснили всем гражданам, что верность этих людей и тех, кого они представляют, спасла государство.
Об изменниках решено было нигде и никогда не упоминать, будто их для римлян более не существует. С посланцами отпавших колоний, которые все еще пребывали в Риме, никто не разговаривал, их не изгоняли, но и никуда не приглашали.
Уладив дела в Риме, консулы отправились к войскам. Причем накануне выступления из города Фабий Максим новыми цензорами, составлявшими список сената, был поставлен на первое место как самый авторитетный гражданин Отечества.
Фабий убедил коллегу, на которого имел большое влияние, что в настоящий момент главная задача — отбить у пунийцев Тарент. Именно эта цель и заставила его на склоне лет выставить свою кандидатуру в консулы. По его плану Фульвий и проконсул Марцелл должны были сковать действия Ганнибала на то время, пока им, Фабием, будет производиться осада греческого города.