Сделай что сможешь. Развивая успех
Шрифт:
Между прочим, содержится больница не на деньги завода, а на двухпроцентный вычет из жалования каждого мастера, подмастерья и рабочего. Да, я, конечно, всё бы по-своему организовал, доведись мне этим заниматься: повесил бы болезных на заводской бюджет и не стал бы заморачиваться, но Николай Иванович отстроил больницу за полгода до моего появления и порядки установил свои, так что я в их с Софой дела не лезу. Тем более ей в больничных хлопотах жена Путилова, Екатерина Ивановна, помогает. Там реально женщины рулят.
Кроме этого, у Софъи Марковны ещё одна забота нарисовалась. Дело в том,
Также Софья Марковна, как мне кажется, опять в медицину с головой ушла, постоянно с докторами и профессорами от медицины советуется. Из высшей аристократии не только великую княгиню Александру Иосифовну лечит, но уже и парочку княгинь. Одна из них — «дама в кружевах», с которой нам довелось ещё в Красноярске познакомиться.
Кстати, хорошая тётка оказалась, без закидонов и излишнего пафоса, а племяшки у неё так вообще заглядение, и, что согревает моё сердце, я этим девушкам нравлюсь. Они моего возраста, и мне удаётся иногда пересекаться с ними на балах и в салонах. Не скажу, что готов на какой-нибудь из них жениться, но мысли о познании радостей секса вместе с этими красавицами меня не оставляют. Хотя надежда на это очень слабая: они ещё девицы, а добрачные связи нынче у аристократии жуткое табу.
Ну… может быть, потом.
А вечером заехал Никола и «обрадовал» меня приглашением на полковой праздник лейб-гвардии конного полка, он состоится через пять дней — двадцать пятого марта, аккурат в Благовещение Пресвятой Богородицы. От такой новости я непроизвольно вскричал:
— Ё-малай, опять, что ли, жжёнку пить?! Не-е, увольте. Я и после первого-то раза еле выжил.
— Можешь не волноваться: жжёнка тебе не достанется, — самодовольно ухмыльнулся князь. — Её другие выпьют, те, кто в отличие от тебя её ценит. Видишь ли, на официальную церемонию полкового праздника посторонних, тем более гражданских, не приглашают. Слишком много там будет высших военных чинов, даже император приедет.
— Тогда о чём речь?
— Молодые офицеры полка приглашают тебя на ночную пирушку, которая состоится после всех церемоний и общих празднований.
— Ха, ты говоришь так, как будто ночная пьянка без жжёнки пройдёт легче предыдущей.
— Да мы одно шампанское пить станем.
— Ну да, конечно, только я ещё не забыл девиз, что мне в прошлый раз озвучили. — Я усмехнулся и с пафосом продекламировал: — «Конногвардейцы Его Величества не боятся вин количества».
— Алекс, ну хватит уже привередничать, как девица на выданье. Конногвардейцы очень просили тебя приехать.
— Да на кой хрен я им сдался?
— Они говорят, с тобой значительно веселее. Я тоже так считаю. И… Алекс, тебе, вообще-то, честь оказывают, пойми это. Отказываться в такой ситуации не стоит.
Ох, мать моя женщина! Как же
Меж тем Никола продолжил напирать:
— Алекс, но тебе же самому, наверно, хочется расслабиться и ненадолго забыть производственные дела.
— Ага, я расслабиться хочу, на одной ноге скачу, только сильно нажираться не хочу.
— Если это единственная проблема, то я с гвардейцами поговорю, чтобы с выпивкой на тебя не наседали.
Мы почти минуту «бодались» взглядами, и… я сдался:
— Умеешь ты уговаривать, змей-искуситель.
Никола искренне обрадовался моему согласию, быстро попрощался и убежал, будто за ним волки гнались, — видать, боялся, что я, взвесив все за и против, в конце концов откажусь.
М-да, не было печали, принёс дружбан бутылку. Ну а утром пришла печаль.
Прикольно, но французский приятель баронессы Кошелевой оказался как раз таким, каким я его и описал кисе: стройным, подтянутым брюнетом с военной выправкой и лихо закрученными усами. Блин, вот надо же было так угадать! Зовут француза Пьер Дюбуа, и он капитан французской армии в отставке. Конечно, ни к какой разведке, по его словам, он отношения не имеет. Просто приехал недавно в Петербург по коммерческим делам, случайно встретил баронессу, с которой познакомился ещё в Париже, и за лёгким разговором с ней узнал о моих странных, по его мнению, прогнозах.
Естественно, Пьер не мог пройти мимо такого «глубокого непонимания военной и политической обстановки в Европе», поэтому он решил встретиться со мной и непременно переубедить. Я не стал делать вид, что ему поверил. Если уж я начну верить в этакую чушь, сочинённую на скорую руку, то моим предсказаниям в глазах собеседников будет грош цена. Как только речь зашла о якобы коммерческих делах Пьера, я в недоумении поднял брови и оставшееся повествование слушал уже с лёгкой улыбкой на губах. Он это заметил и, нахмурившись, быстро свернул свой рассказ.
Ну а дальше пошла конкретика, мы с ним все мои прогнозы по полочкам раскладывали, и постепенно Пьер стал преображаться: если в начале разговора он старался изображать преуспевающего буржуа, то ближе к концу салонный лоск с него слетел, и передо мной предстал истинный разведчик во всей своей красе. Вот ей-богу, один в один штабс-капитан Вяземский, когда вопросы задаёт. И у графа Ростовцева, кстати, такой же взгляд иногда бывает.
Француз пытался найти контрдоводы, ведь, по сути, мои выводы небесспорны, к любому можно придраться. Но… Пьер оказался умным, и чем больше он задумывался, тем больше мрачнел. Каждый из моих доводов по отдельности не выглядит слишком страшно, но их совокупность пугает и грозит огромными неприятностями. Да, господа французы, вам в вашей «консерватории» следует что-то подправить, и побыстрее.