Сделай сам 2
Шрифт:
Почему переругавшись? Так ведь он у меня патриот до мозга костей, вот и пожелал изначально вложить всё разом тут в России. На что у меня мигом вся шерсть на теле встала дыбом, как у того дворового кота. Неделю, блин, потратил, а также сонму сил и нервов, чтобы убедить его в необходимости сейчас активно развивать американские активы.
Пусть это мне и самому не сильно по душе выходит. Но, что же тут поделать? Только с них мы в самые ближайшие годы сможем раз за разом получать такие же баснословные прибыли, дабы инвестировать во что-то иное уже здесь, на родине. И если упустить момент, вскоре можно вовсе оказаться у разбитого корыта.
При этом он категорически не понимал, на кой чёрт мне вообще сдался весь этот бедлам с заказом огромного количества
Грузовики, броневики, что пушечные, что пулеметные. Плюс сами пулемёты — но не станковые Максима, а легкие — ручные, которые Сергей Иванович Мосин довёл-таки до кондиции, но которым так и не смог проторить путь в армию. Плюс в перспективе аж полсотни минных катеров от Кази. Вот уж кто был рад масштабному заказу и откровенно ошарашен.
Не знаю уж сколь долго он переругивался с этим Шарлем де Ламбертом, но спустя почти год совместного творчества выдали они в итоге на гора почти то самое, что я изначально хотел видеть. Разве что выдали в дереве, а не в «крылатом металле». И выдали не здесь, у нас — в России, а в благословенной Франции, куда перебрались на зиму, пока Финский залив был закован во льды.
Вот не зря мы отдали им на пробу два наших самых великих шедевра! Две первых сборки продольно спаренных 12-цилиндровых моторов. Их совместные 48 цилиндров смогли обеспечить общую мощность в 300 лошадиных сил, которые разгоняли 50-футовый катер до 29 узлов при наличии боевой нагрузки в 910 килограмм, что соответствовало двум 381-мм торпедам образца 1894 года производства Обуховского завода. И не каким-то там катерным коротышам с мизерным зарядом боевой части, а также с урезанной дальностью и скоростью хода, а вполне себе полноразмерным — корабельным. Что так-то соответствовало боевой минной нагрузке отечественных миноносцев типа «Сокол» при в 20 раз меньшем водоизмещении и впятеро меньшей цене катерка! Точнее не цене, а себестоимости. Ну а в цене мы точно, блин, не прогадаем очень скоро. Успеть бы их теперь построить до войны в количествах изрядных. А кому купить у нас — найдётся точно. И отнюдь не только катера!
[1] Сажень (казённая) — единица измерения длины. С 11 октября 1835 года была приравнена к 7 английским футам, то есть равнялась 213,36 см.
[2] Десятина (казённая) — единица земельной площади равная 2400 квадратных саженей или 1,092 гектара
Глава 2
Стрельба по зайцам. Часть 2
— Товарищи, революция освободила вас. Потому все свободны! Можете расходиться! Кина не будет и электричества тоже! — безбожно картавя, репетировал я свою будущую речь перед зеркалом. — Нет. Так не пойдёт, — почесав щёку, отрицательно помотал головой своему отражению и вытащил ладонь правой руки из-за пазухи. Странная всё-таки была привычка у «вождей революции». Камни они там, что ли, постоянно держали для всех вокруг и для друг дружки? Не понять мне их. Нет. Не понять. — Товарищи! Труд сделал из обезьяны человека! Так неужели вы не справитесь? — выдал я ещё один вариант своей вступительной речи и тут же скривился. — Нет. И так не пойдет. Побьют. Как есть побьют. Причём, возможно даже теми самыми камнями. Революционными запазушными! Хм. А если так? Товарищи! Всем водки! За мой счёт! И айда брататься! — с максимально возможно одухотворённым лицом выдал я третий вариант. — Во! Это они точно одобрят. Народ нынче употреблять на грудь горазд, как финнам и не снилось. И практически всегда готов, как тот советский пионер. А настоящий советский пионер был готов бухать по-чёрному в любое время дня и ночи! Уж я-то свою юность помню! Но вот сейчас подобное «всеобщее возлияние» мне никаких дивидендов не принесёт. Только хуже сделает.
К чему это я вообще столь усердно готовлюсь, что аж перед зеркалом обезьянничать приходится? Так у нас на носу запланированный процесс единения рабочего класса с полицией! Вот и подыскиваю у себя в голове то общее, что может их объединить на ментальном плане. Но кроме водки покуда ничего иного дельного на ум не приходит. Всё же, все мы
С чего у нас вообще ожидается какое-то там единение двух вечно противостоящих подвидов обитателей столицы: рабочих и полиции? Так праздник солидный на носу! К которому мы, Яковлевы, подготовили немало сюрпризов и подарков всем вокруг. Чтоб, значит, никто не ушёл обиженным, и нам от этого впоследствии кое-что да перепало бы тоже. Ну и, естественно, всё вновь делается для того, чтобы заранее подстелить соломки. Ведь падать на что-то мягонькое — оно завсегда приятней.
Так-то это мы очень вовремя успели вычистить улицы слободы от наших «колтовских апашей». Городовые в этом плане показали себя большими молодцами — каждый раз смотрели в другую от нас сторону. Прям гордость за них берёт! Вот что значит пообещать кое-кому скорые вкусные плюшки и часть из них даже позволить заранее пощупать своими руками! Как раз тютелька в тютельку управились ко дню празднования 200-летия Санкт-Петербурга, что нынче вот-вот стартует с военного парада на Дворцовой площади, тем самым дав начало четырёхдневным всенародным гуляниям.
А уже завтра на волне всеобщих празднований и мы должны будем сказать своё веское слово. Ведь в этот день будет праздновать своё 200-летие правоохранительная служба столицы! Папа как раз успел вернуться из США, чтобы представлять нашу фамилию на грядущем митинге. Но и я на всякий пожарный случай репетирую всякую отсебятину, что, по правде сказать, пока выглядит, как чистой воды ребячество.
А что вы хотите? Гормоны в молодом и здоровом теле бьют фонтаном да всё по мозгам!
До визита к «тем дамам», как сейчас корректно обзывать всякий там адюльтер, дело ещё не дошло. И, надеюсь, никогда не дойдёт. Ибо процент больных всяческими венерическими заболеваниями ныне просто зашкаливает. Чуть ли не каждый десятый житель столицы чем-то таким да заражён. Мрак! Как есть мрак! Потому, покуда просматриваю газеты на предмет объявлений о поиске молодой девушкой из достойной семьи работы чаёвницы там какой или подавальщицы подушек. Так тут сейчас принято у совсем обедневших дворянок, только-только вступающих на скользкий путь продажной любви, маскировать свою готовность становления содержанкой у богатого папика.
А я ведь не папик какой! Я ещё о-го-го! Молодой, здоровый, даже немного мускулистый местами! И, что немаловажно, богатый! И мне, блин, надо! Так что никакого стыда по этому поводу лично я не испытываю. Есть работа, есть предложение, есть сделка. Но это чуть-чуть позже. Сейчас же на первом месте стоит то самое «веское слово» нашей семьи.
Что же это было за слово такое веское? А слово это — доступное недорогое, но при этом вполне себе комфортабельное жильё для трудящихся масс. Поправка! Для масс, трудящихся на нас. Ведь в городе в этом плане действительно творилась откровенная катастрофа.
Даже самая маленькая однокомнатная квартирка на отшибе в каком-нибудь покосившемся деревянном доме обходилась квартиросъемщику в 12 рублей в месяц. Или в треть месячного заработка профессионального рабочего с одного из судостроительных или металлообрабатывающих производств. И я сейчас говорю не о жилье в 30 квадратных метров со всеми удобствами, а о натуральной конуре в 10–12 тех же самых метров! Без всяких санузлов, водоснабжения и центрального отопления. И даже о таком месте обитания многим людям доселе оставалось лишь мечтать.
Для всяких там ткачей, кожевенников и прочих, так сказать, сотрудников лёгкой промышленности, подобные траты составляли уже до половины от получаемых ими на руки денег. А прачкам, швеям, лоточникам, слугам — это и вовсе было не по карману, так как их ежемесячный доход не дотягивал и до такого уровня. Вот и теснился народ по всяким углам, набиваясь туда, порой, как сельдь в бочки. А иногда снимая одно койко-место на двоих — пока один был на рабочей смене, второй спал. Принцип тёплой койки! Прямо как в подводной лодке! И выбраться с этой самой «подводной лодки» перспектив у людей, зачастую, не имелось никаких.