Сделка на ложь
Шрифт:
– Да, – протянул отец, сморщившись. – По случайности вышло, не иначе. Я сначала без Андрея ехать в машине должен был, Ника карты спутала, со мной напросилась, а этот гаденыш ее, наверное, губить не хотел, другим путем, возможно, повезти собирался… В общем, тут не знаю, выясняют еще детали по аварии, – отец вздохнул тяжело, на койке удобней устраиваясь. А я стояла и в голове услышанное переваривала, чувствуя, как гнев к Васенову поднимается.
– Ника ведь нравится ему… доченька наша. Тьфу! Думал породнимся. Убью, гаденыша!
У
Мысли не желали складываться в единую цепочку. Не понимала всей картины. Из-за переживаний опять голова закружилась, и тошнота подкатила.
– Саш, давай уйдем, пожалуйста, – схватившись за рукав Устинова, в шею ему прошептала прижимаясь. – Пойдем, молю…
Сашка явно желал еще тут постоять, послушать, а то и в палату ворваться, чтобы подловить на горячем, но я мешала. Мне не нужно было всего этого больше. Никому не нужно…
Потянула его от двери настойчивей. Он недовольно посмотрел на меня, на родителей, которых видно было через щель в двери. Насупился, нервно по волосам рукой провел.
– Ладно, – выдохнул он. – Идем. Я уже понимаю, с чем дело имеем. Дальше сам все выясню!
В палату мне возвращаться совершенно не хотелось. Я понимала, что Сашка уйдет, а что дальше будет – боязно. Чуть не захныкала от бессилия. Как же плохо было морально от того, что я тут, в больнице и предпринять ничего не могу.
А что могла сделать? Я вот совершенно не представляла кто такой этот Турбиной. Потянула мужа в сторону кафе, что на первом этаже располагалось. Там еще выход в парк имелся. Погода солнечная, теплая, можно прогуляться или там посидеть. Наедине.
– О чем ты думаешь? – спросила у мужа, когда заметила, как он хмурится и молчит.
– Думаю, что мне все это не нравится. Злюсь.
Мы присели под зонтиком, за маленький столик для двоих. Я чай пила, Сашка – кофе.
– На меня тоже? – зачем-то уточнила.
Устинов внимательно на меня посмотрел, сощурился.
– Не знаю пока. Определюсь…
– Это как?! – хихикнула нервно я. – Ты не уверен, что на меня? Или злишься наравне со всеми, а сколько от общей злости – моя доля не знаешь?
– Примерно, – усмехнулся он и сделал глоток из чашки. Обстановку немного разрядить удалось, но не сильно.
– Что теперь делать будем? – никак не успокаивалась я.
– Ник, я со всем разберусь. Сам. Хорошо? – я кивнула, губы, пересохшие от участившегося дыхания, облизнула. – Не волнуйся. Я справлюсь.
– Легко сказать… – пробормотала я, на пальцы свои посмотрев, что чашку сжимали. – А ты знаешь, о ком отец говорил? Я этого Турбина не знаю совсем. Даже и не слышала о нем
– Да, знаю, – мрачно Сашка подтвердил. – Тоже один из конкурентов. Рынок наш небольшой, что касается ключевых персон – все на виду. Этот с крупной компании. У них акционерка. Он в доле. Был.
На лице мужа желваки появились, видимо вспомнил что-то и еще сильнее разозлился.
– Саш, отцы разберутся с ним… – стала уговаривать я, понимая, что он влезть в это может. А мне бы не хотелось, чтобы Алекс пострадал. Не он же в этом замешан. Не его война.
– Нет, Ника, – отрезал холодно Сашка, с вызовом и раздражением опять на меня взгляд бросив. – Хватит с наших стариков. Не тянут. Пора мне за дело браться.
– А… – попыталась снова возразить.
– Ник, из-за этих уродов репутация моей семьи рухнула. Ты даже представить себе не можешь, что нам пришлось пережить. Турбиной ведь стравил наших отцов, в штаты ехать пришлось, жить заново начинать. А ведь он «помогал» моему. Якобы. И, как оказалось, твоему тоже. И вашим, и нашим, короче! А по факту выходит, на чужом горбу – в рай! Блть, да нас с тобой грохнуть, скорее всего, он хотел! Вы с отцом не просто в больнице оказаться могли – на тот свет отчалить!
– Может не надо, – опять попыталась отговорить я. – Раз он так опасен…
– Во мне сомневаешься или за Васенова переживаешь?!
По-хорошему же хотела, а он что надумал? Меня от его хлесткой ироничной фразы в жар бросило. Ощущение было будто пощечину получила. Обиделась. Отвернулась. И сидела, стараясь слезы сдержать.
– Вероника… – понимая, что перегнул, у ног моих сел. – Извини, вырвалось.
– Ты меня теперь всегда им упрекать будешь? Андреем? Если так, то ничего у нас не получится. Лучше разойтись.
Сердце прямо кровью обливалось. Опять вспомнила слова отца: «Я дочери жизнь разрушил.» Это ведь он Сашку имел ввиду? У меня никого больше и не было кроме него. Любила, страдала. Только сам Устинов-то об этом не знает… А ведь я так и не придумала, как ему про Лизку рассказать. Сейчас точно момент был неподходящий: похоже будет, будто после предательства Андрея, на Сашку хочу ответственность перевесить за ребенка – переобуться, как удобней. Да и слова его осуждающие… в общем, решила – не скажу.
Всхлипнула горько, палец к носу прижимая – щипало сильно.
– Ника, ну прости. Не хотел обидеть, – повторил муж. – Меня просто злость распирает от того, что он мою семью развел, репутацию нам подпортил, а сынок его с женой МОЕЙ кувыркался и… ребенок этот ваш общий, – добил меня Сашка.
У меня от его слов ком в горле встал. «Ребенок этот ВАШ…»
– Нельзя так к детям. Они ни в чем не виноваты, – попыталась я за Лизку заступиться. – Дочь у меня замечательная. Самая-самая.
Отпихнула его и еще сильнее заплакала. Нервы ни к черту были. Совсем расшатала за последние дни.