Сделка Райнемана
Шрифт:
– В таком случае, значит, вы предпочитаете убить нас? Но ради чего?
– Я не хочу, чтобы вообще кто-то кого-то убивал… А теперь положите пистолет! Мы оба знаем, что шансы у нас не равны: перевес на моей стороне.
Немец заколебался.
Машину снова сильно тряхнуло: по-видимому, «Бентли» наскочил на огромный камень или поваленное дерево. Именно это обстоятельство, кажется, образумило немца. Он бросил пистолет на сиденье.
Однако противостояние на этом не кончилось. Дэвид следил за рукой немца, тот же не спускал глаз с винтовки, которую держал Сполдинг.
– Madre de Dios! [68] –
«Бентли» по-прежнему катился вниз.
Дэвид посмотрел сквозь ветровое стекло. Извилистый путь по крутому склону подходил к концу. Впереди, на равнинных просторах, расстилались луга – эти пампасы в миниатюре, на которые изливала свой тусклый свет луна.
Затем, неожиданно для немца, он нагнулся и поднял с сиденья пистолет. Охранник Райнемана взирал на это с чувством досады на самого себя: ведь в поединке со Сполдингом он позорно проиграл.
68
Матерь Божья! (исп.)
– Расслабьтесь, – обратился Сполдинг к шоферу. – Возьмите сигарету и отвезите меня назад в город.
– Подполковник! – пролаял немец. – То, что оружие у вас, ровным счетом ничего не меняет: по нашему следу по-прежнему мчится машина! Если вы не желаете прислушиваться к тому, что я говорю, то давайте хотя бы свернем с дороги!
– Мне нужно спешить: в запасе у меня нет лишнего времени. Я не просил шофера сбрасывать скорость, я сказал только, что он может расслабиться.
Аргентинец, воспользовавшись тем, что они уже ехали по ровному участку дороги, нажал на акселератор и закурил сигарету, как и советовал ему Дэвид. Машина шла теперь плавно, без тряски и рывков.
– Садитесь! – приказал Сполдинг немцу. Сам же он, опустившись на одно колено, находился у правой дверцы, лицом к своему противнику. Винтовка покоилась безмятежно у него на руке, готовая, однако, в любой миг вступить в бой.
– Снова огни. Они едут быстрее, чем мы, так что нам не удастся оторваться от них, – испуганно забубнил аргентинец, обращаясь к Дэвиду. – Скажите, что должен я делать?
Дэвид моментально оценил ситуацию:
– Предоставь им возможность связаться с нами… Лунного света достаточно, чтобы следить за дорогой? При выключенных фарах?
– Пока что – да. Но недолго. Я никак не могу вспомнить, куда идет дальше дорога…
– Выключи фары и снова включи! И так – два раза… Давай же!
Шофер сделал, как ему велели. Эффект превзошел все ожидания: наступивший внезапно полный мрак был дважды прорезан затем ярким всполохом света, озарившим на краткие мгновения окаймленную с обеих сторон высоким травостоем дорогу.
Дэвид вглядывался напряженно в заднее окно, ожидая ответного сигнала с преследовавшей их машины. Но оттуда не стали отвечать. Он не знал, что и думать. Возможно, те люди просто не поняли смысла посылаемых им сигналов. Не восприняли их как свидетельство желания преследуемых ими людей вступить с ними в переговоры.
– Мигни
С приборной доски донесся щелчок, и фары засветились – на три-четыре секунды. Еще щелчок – и опять кромешная тьма.
И затем в один миг все изменилось.
Из машины, увязавшейся за «Бентли», раздалась автоматная очередь. Заднее стекло было вдребезги разбито. Осколки впились в кожу сидевших в автомобиле людей и вонзились в обивку салона.
Дэвид почувствовал, как кровь потекла по щеке. Немец стонал от боли, сжимая левую руку, из которой сочилась кровь.
«Бентли» занесло в сторону. Шофер крепче схватился за руль и повел машину по дороге зигзагами.
– Вот вам ответ! – прорычал охранник Райнемана. В его глазах застыли ярость и испуг. Дэвид бросил винтовку немцу:
– Стреляйте!
Охранник высунул ствол в отверстие. Дэвид, вскочив на сиденье, оттянул на себя металлическое кольцо с левой стороны оконной рамы и поднял пистолет, чтобы через образовавшуюся амбразуру открыть огонь по противнику.
Преследователи снова дали очередь. Палили из крупнокалиберного пистолета-пулемета. На «Бентли» посыпался град пуль. В матерчатом верхе и металлическом корпусе появились дыры. Несколько пуль пробили ветровое стекло.
Немец открыл ответный огонь из своей автоматической винтовки. Дэвид старательно целился, что было нелегко, так как «Бентли» метался из стороны в сторону, в результате чего машина преследователей постоянно ускользала из поля зрения. Потом, решившись наконец, он нажал на спусковой крючок, рассчитывая попасть в шину.
Винтовка в руках немца грохотала, словно гром. Он стрелял очередями, и всякий раз, когда начиналась сотрясавшая воздух пальба, небольшой элегантный салон оглашался чудовищной какофонией.
Раздался взрыв. Дэвид увидел, что из-под капота мчавшейся за ними машины повалили внезапно клубы черного дыма и пара.
Но пулеметные очереди не умолкали. Преследователи, не обращая внимания на окутавшую их автомобиль завесу, продолжали упорно стрелять.
– Иа-а-ах! – вскрикнул шофер-аргентинец. Дэвид взглянул в его сторону. Из головы водителя струилась кровь, половина шеи была снесена, руки беспомощно повисли.
Сполдинг метнулся вперед, к рулю, но схватить его не успел. «Бентли», никем не управляемый, уже свернул с дороги в высокую траву.
Немец, вытащив быстро дуло из амбразуры, разбил стволом боковое окошко и к тому времени, когда «Бентли», резко остановившись, замер посреди покрытого густой травой открытого участка, вставил в гнездо второй магазин.
Гнавшаяся за ними машина, над которой взметались ввысь столбы дыма и огненные языки, была уже совсем рядом, прямо напротив них на дороге. И на этом путь ее завершился. Дернувшись дважды, она накренилась и так и застыла недвижным черным силуэтом.
Однако сидевшие в ней люди не собирались прекращать борьбы. Немец, распахнув резко правую дверцу «Бентли», нырнул в высокую траву. Дэвид пригнулся как можно ниже и, навалившись на левую дверцу всей тяжестью своего тела, искал пальцами ручку, чтобы также выскочить из машины и укрыться в траве.