Сделка Райнемана
Шрифт:
Воздух вновь взорвался оглушительным грохотом: это охранник Райнемана дал еще одну очередь из автоматической винтовки.
А затем ночную тьму пронзил отчаянный вопль. Когда Дэвид, открыв дверцу, выпрыгнул из машины, то увидел, как немец, поднявшись во весь рост из травы, двинулся вперед, не обращая внимания на стрельбу, которую вел по нему противник. Пальцем он нажимал на спусковой крючок винтовки, тело его сотрясалось под ударами пуль, вонзавшихся ему в плоть.
Потом охранник упал.
Едва его тело коснулось земли, как со стороны дороги снова послышался
Это рванула хранившаяся в багажнике канистра с бензином. В воздух взлетели огненные столбы и куски металла.
Дэвид, держа пистолет наготове, одним прыжком укрылся за металлическим корпусом «Бентли».
Стрельба, однако, прекратилась. Было слышно лишь, как ревел огонь и свистел вырывавшийся из-под капота пар.
Сполдинг выглянул из своего укрытия на дорогу, и взору его предстало жуткое, кровавое зрелище.
Автомобиль он сразу узнал. Это был «Десенберг» – тот самый, на котором сегодня днем незнакомые ему люди увезли Лэсли Хоуквуд.
На заднем сиденье валялись два мертвых тела, ставшие поживой уже подбиравшегося к ним прожорливого огненного пламени. Водитель, отброшенный взрывной волной, повис на спинке переднего сиденья. Руки его были изуродованы, голова свернута набок, недвижные, мертвые глаза широко раскрыты.
Но это – не все. Был еще один человек – четвертый. Он лежал, распростершись на земле возле открытой правой дверцы. Так же, как и те, в беспомощной позе, указывавшей на то, что он был мертв.
И вдруг – о чудо! – рука его шевельнулась! Потом – голова!
Значит, он – жив!
Сполдинг, выскочив к горевшему «Десенбергу», оттащил находившегося в полубессознательном состоянии мужчину от останков того, что некогда было роскошной машиной.
У Дэвида на глазах умерло слишком много людей, чтобы он мог заблуждаться относительно участи этого человека. Еще немного, и его не станет. Пытаться воспрепятствовать смерти, когда исход уже предрешен, не имело смысла. Единственное, что еще можно сделать, это воспользоваться остававшимся в запасе ничтожно малым временем.
Дэвид наклонился над умирающим.
– Кто вы? И почему хотели убить меня?
Человек огромным усилием воли сфокусировал на Дэвиде взгляд своих глубоко запавших глаз. Сквозь дымную завесу проглядывал мерцающий свет единственной уцелевшей фары взорванного «Десенберга»: автомобиль тоже доживал последние мгновения.
– Кто вы? Скажите же, кто вы?
Но человек ничего не сказал. Возможно, он просто не в силах был говорить. Однако губами он пошевелил. Однако не для того, чтобы что-то прошептать.
Сполдинг еще ниже склонился над ним.
Умирающий попытался последним усилием воли плюнуть Дэвиду в лицо, но смерть помешала осуществлению этого намерения. Голова его откинулась безжизненно назад, на подбородке застыла смешанная с кровью слюна.
При свете полыхавшего в машине огня Сполдинг распахнул пиджак покойника.
Но удостоверения личности не обнаружил.
Не оказалось его и в карманах брюк.
Дэвид, ощупав подкладку пиджака, расстегнул рубашку до пояса.
И замер, пораженный тем, что увидел.
Живот мертвеца избороздили
Испытывая страшное волнение, он приподнял мертвое тело за шею и, сдернув пиджак с левого плеча, разорвал рубашку по шву, чтобы обнажить руку.
И увидел то, что и ожидал. Они действительно были там – страшные знаки, въевшиеся в кожу столь глубоко, что вывести их было уже невозможно.
Цифры, на которые он смотрел сейчас, наносились татуировкой узникам лагерей смерти.
Во исполнение все того же лозунга – ein Volk, ein Reich, ein Fuhrer!
Человек, только что умерший, был евреем.
Глава 32
Было почти пять часов, когда Сполдинг добрался до своей квартиры на Кордобе. Прежде чем покинуть поле битвы, он, порывшись в карманах водителя-аргентинца и охранника Райнемана, забрал с собой все, что могло бы помочь полиции идентифицировать личности покойников. Затем, разыскав в багажнике ломик, оторвал номерные знаки «Бентли» и, сняв щиток с панели управления, разбил приборы. Если и не удастся ему с помощью подобных ухищрений ввести полицию в заблуждение, то уж, во всяком случае, ей придется теперь подольше потрудиться, чтобы докопаться до истины. А это значит, что у него в запасе будет по крайней мере еще несколько часов. Данное обстоятельство имело для Дэвида исключительно большое значение: выигранное таким образом дополнительное время позволит ему получше подготовиться к предстоящей встрече с Райнеманом.
В том же, что встреча эта состоится, он не сомневался: Райнеман, прослышав о происшествии, непременно захочет повстречаться с ним.
Дэвид дорожил буквально каждой минутой: перед тем как нанести финансисту визит, он должен был еще многое – слишком многое – выяснить. Попытаться соединить наконец разрозненные фрагменты.
Сполдингу пришлось пройти в обратном направлении почти с час, прежде чем, миновав два холма, объединенных общим названием «Колинас-Рохас», он вышел к вившейся вдоль русла реки магистрали. Шагая проселочной дорогой, он удалил из лица осколки оконного стекла, утешая себя мыслью о том, что их было не так уж и много, а нанесенные ими раны не столь уж значительны. В руке у него лежала грозная автоматическая винтовка. Оказавшись на приличном расстоянии от места кровавого побоища, Дэвид вытащил из гнезда магазин, разбил спусковой механизм и затем зашвырнул превратившееся в ненужный хлам оружие в кусты.
Дэвида подобрал водитель молочного фургона, двигавшегося со стороны округа Тигре. Сполдинг поведал ему приключившуюся с ним не очень-то приятную историю с выпивкой и сексом. Посетовав на то, что его ловко обобрали, он тут же, впрочем, признал, что винить ему некого, кроме себя самого.
Откровенность иностранца пришлась водителю по душе. Он по достоинству оценил бесшабашность этого янки – человека рискового и не собирающегося унывать только из-за того, что кто-то обчистил его карманы. Всю дорогу они весело хохотали, вспоминая различные пикантные эпизоды из своей жизни.