Сделка с профессором
Шрифт:
– Как вам удалось так долго скрывать все это от максисов?
– Орденом управляет прорицательница, – объяснила Селеста. – Ей ведомо практически все. Мы беспрекословно слушаемся ее повелений, и еще ни разу не совершили фатальной ошибки. Она всегда знает, кому можно доверять, а кому нет.
У Эдмана по спине скользнул неприятный холодок дурного предчувствия.
– А Беатрис? Какое она имеет к этому отношение?
– Она совсем недавно приняла пророческий дар от предшественницы, – со вздохом ответила дайна, – и стала нашей провидицей. Теперь от нее зависит дальнейшая
В комнате повисла напряженная, гнетущая тишина, Эдман не мог осознать услышанное и не хотел верить в то, что Беатрис каким-то непостижимым образом теперь связана с неведомым орденом и его адептками. Притом еще неизвестно, какие ограничения это накладывает на нее. Вдруг прорицательницам нельзя выходить замуж и надлежит всю жизнь хранить девство? Эдман ощутил горький привкус во рту и поскорее отпил из чашки сладкого чая, только это не помогло, и стало еще хуже.
Тарак взял ладошки дайны в свои руки и с нежностью погладил.
– Я всецело на вашей стороне, Сели, – без колебаний заявил он, глядя на Грей влюбленными глазами. – Можешь рассчитывать на меня.
Селеста заплакала и в порыве чувств кинулась ему на шею.
– Спасибо! Ты не представляешь, что это для меня значит, – пробормотала она сквозь слезы.
Джентес почувствовал глухое раздражение и с неприязнью посмотрел на Тарака, осознав, что тот без колебаний поддержал возлюбленную, а сам Эдман с досадой и негодованием воспринял новость о Беатрис и ее внезапно обретенных способностях.
– Так ты знал об ордене? – спросил он сквозь зубы.
– Моя мать была его адепткой, – признался Фрэнк. – Она служила дайной у моего отца, у них был роман. Когда я родился, отец заставил свою жену растить меня, как собственного сына, потому что она не могла иметь детей после болезни. Мать очень страдала из-за этого, так что я не понаслышке знаю, каково приходится адепткам ордена.
Он теснее прижал к себе Грей и бережно погладил по спине.
– Как только я познакомился с Селестой, – продолжал он, – тут же понял, что она необычная дайна. Мы много общались, и я убедился в том, что моя догадка верна. Я долго не решался признаться ей в своих чувствах, но потом все как-то произошло само собой. Мы собирались сбежать и пожениться, но тут вы спутали все наши планы.
– Максис Джентес просто ускорил то, что и так должно было произойти, – счастливо улыбнулась Селеста, прижимаясь к Тараку. – Здесь у нас будет время, чтобы придумать, как теперь лучше поступить.
Вспомнив, как Фрэнк вел себя в закрытом клубе с Беатрис, Эдман буркнул:
– Тогда зачем ты морочил всем голову во время расследования? Я был уверен, что тебе нравится Сонар. Думаю, и она считала так же.
Тарак смутился и отвел взгляд.
– Это была затея максиса Иксли. Он попросил меня приударить за Беатрис, чтобы вы расшевелились и начали действовать решительнее. Я тогда переживал, что Селеста не обращает на меня внимания, и согласился. Думал, так она заметит, что я тоже могу произвести впечатление.
– Я влюбилась в тебя с первого взгляда, – надулась дайна. – Не представляю, как я выдержала
– Прости, – повинился Тарак, целуя ее в висок. – Больше такое не повторится.
Эдман помянул Вилмора в душе недобрым словом, и уже хотел дать волю рвущемуся наружу раздражению, как в комнату постучали, и вошла Лукреция.
– Хорошо, что вы все здесь, – сказала она. – У меня есть новости о состоянии провидицы.
Селеста поспешила усадить ее за стол, и спросила:
– Как она?
– Плохо, – одним махом убила лекарка всякую надежду на скорое выздоровление Беатрис. – Боюсь, что она долго не проживет.
– Этого не может быть! – в отчаянии вскричал Эдман. – Она находилась во дворце императора. За ней ухаживали лучшие доктора. Что могло произойти?
Сестра Лукреция с грустью покачала головой.
– Они не смогли правильно оценить ситуацию, вот и не рассчитали, что можно ей давать, а что нет. Провидица совсем недавно приняла дар, ее состояние и так было очень хрупким из-за этого. Требовалось время, чтобы магическая частица полностью прошла трансформацию. Я нашла на ауре отметку соприкосновения с темной энергией изнанки. Это само по себе крайне опасно, но доктора умудрились напоить ее зельями, усиливающими влияние именно этой составляющей магического фона. Энергетическая частица не справилась с таким воздействием, и началось разрушение.
– Сколько ей осталось? – выдавила Селеста.
– Три дня. Не больше.
У Эдмана потемнело в глазах, и он схватил лекарку за руки, с силой сжав ее локоть.
– Что можно сделать? Чем помочь? Как исправить? – сверкая безумным взглядом, тараторил он.
Сестра Лукреция высвободилась, с опаской глядя на него, и ответила:
– Случай запущенный и очень скверный. Боюсь, обычные средства уже не помогут. Но есть один способ, я о нем только слышала, применять не доводилось. Может, и сработает.
– Что за способ? Говорите! – потребовал Эдман.
– Существует древний ритуал добровольного разделения жизни. Нужен человек искренне желающий передать часть своей жизненной силы умирающей. Их магические частицы объединятся на какое-то время, обменяются энергией и после этого останутся связанными навсегда. Только где ж такого найти? Никто не захочет осознанно связать себя с провидицей да еще и отдать часть отведенного мирского срока.
Слова сами слетели с губ Эдмана, не допуская и тени сомнения:
– Я готов сделать это. Об одном прошу, давайте приступим немедленно.
Лекарка в изумлении уставилась на него, но быстро справилась с собой и сказала:
– Воля ваша. Я предупрежу адепток. – Она обернулась к Селесте и попросила: – Помоги максису Джентесу подготовиться.
Дайна кивнула, и лекарка отправилась разыскивать тех, кто сможет принять участие в ритуале.
Глава 25
Подготовка заняла весь остаток дня. Эдмана отвели в баню, где Тарак его как следует попарил, потом ему принесли целый кувшин терпкого, вяжущего отвара неизвестных трав и попросили выпить. От странного напитка так клонило в сон, что Эдман проспал до вечера.