Сделка с вечностью
Шрифт:
— Ласий показался мне здравомыслящим человеком.
— Ихраз тепло о нем отзывается. Говорит, однажды Ласий спас Демоса от самого Ладария. Рад, что избрали именно его.
Траурная процессия дошла до соборной площади, в центре которой располагались десятки костров. Самый высокий предназначался для Демоса, остальные — для павших защитников. Великий наставник Ласий поклонился императрице и осенил ее священным знаком. Ихраз держался позади императрицы, по привычке меча взгляды в толпу. Народу столпилось немыслимо, но на этот раз люди почти не шумели. Боль утраты, скорбь и страх перед неизвестным будущим заставили умолкнуть даже вездесущих коробейников и торговцев цветами.
Артанна и Симуз взяли по
Виттория первой поднялась на украшенную цветами Таллонидов трибуну, за ней проследовал яйцеголовый Ласий, а затем Ихраз и служанка-кормилица с маленьким принцем Ренаром на руках.
Остатки гомона утихли. Императрица подняла вверх руку, собираясь говорить.
— Император Демос Первый пал, защищая город, — начала она. — Ваш правитель сражался рядом с вами и отдал за вас свою жизнь. Меня переполняют боль и ярость, ибо я потеряла не только своего императора. Я потеряла мужа, которого любила. И единственное, что заставляет меня дышать — любовь к моему сыну Ренару. Сыну вашего императора и вашему будущему правителю.
Толпа заволновалась, но Виттория знаком пресекла шум.
— Грегор Волдхард не смог покорить нас, даже объединившись с северянами, даже заручившись поддержкой предателей. Все потому, что Миссолен — величайший город на земле, и в нем живут храбрейшие люди. Я благодарю всех защитников, солдат и ополченцев, юных и дряхлых, жен и мужей. Я благодарю вас за то, что вы взглянули в глаза страху и выстояли. Мы с Ренаром навеки в долгу перед вами, и каждый день до последнего я буду взносить молитвы вашему подвигу. И все же радость наша омрачена. Мы выстояли. Мы победили, но это еще не окончательная победа. — Императрица шагнула к самому краю трибуны. — В темнице дожидается суда Грегор Волдхард, мятежный захватчик. И я клянусь вам, что справедливый суд будет совершен, а король-еретик ответит за всю кровь, что пролил.
Толпа взорвалась ревом.
— Свершится суд, — продолжала Виттория, откинув траурную вуаль с лица. — Но я не остановлюсь на этом. Нас предали, нас предал член императорской семьи, и я добьюсь отмщения. Линдр Деватон, хранитель Амеллона, перешедший на сторону Волдхарда, получит по заслугам! Он уже однажды предал моего покойного мужа, но Демос пощадил его из братской любви. Я ему не сестра и я щадить не стану. К Миссолену уже движется войско из Рикенаара и пятитысячный отряд эннийских наемников. Остаток нашей армии и воины наших добрых союзников из Ваг Рана соединятся со свежими силами и двинутся на Амеллон. Я клянусь вам, что притащу Линдра Деватона в Миссолен в цепях, и вы обрушите на него свой гнев! Я клянусь, что больше не будет пощады тому, кто посягнет на империю и ее жителей. И воспитаю сына достойным преемником Демоса. Прощайтесь же со своим императором, добрые люди Миссолена! И помните: последнее слово будет за нами!
Рев горожан стал таким громким, что последние слова Виттории утонули в шуме. Солдаты били мечами о щиты, ополченцы вскидывали вверх руки со сжатыми кулаками. Симуз заметил, что лишь тогда императрица позволила себе улыбку, и улыбка эта была кровожадной.
— И получит Линдр от своих же требушетов, — мрачно усмехнулся стоявший рядом сотник и перехватил факел. — С удовольствием надеру предателям задницы.
Императрица взяла на руки ребенка и показала толпе.
— Славьте императора Демоса и его сына Ренара! — Хорошо поставленным голосом воскликнул Великий наставник. — Славьте нового императора!
Когда славления поутихли, Виттория с сыном отошли назад, давая дорогу Ласию. Яйцеголовый церковник не надел короны с хрусталем, но облачился в торжественное одеяние, расшитое сотнями сверкающих камней.
— Я, Ласий, избранный Великим наставником,
Великий наставник подал факел императрице, и вместе с Десарией они зажгли погребальный костер. Симуз улыбнулся.
— Мне точно нравится этот новый парень.
— Славная у тебя темница.
Артанна плотно закрыла за собой дверь и направилась прямиком к небольшому столу у изголовья кровати Грегора. Пленник бодрствовал. Увидев гостью, он сел на кровати и попытался расправить складки покрывала.
— Не думал, что ты придешь.
— И я не думала, — призналась вагранийка и опустилась на табурет. — Но мы с тобой не успели попрощаться.
Она внимательно рассматривала Грегора. Часть лица и бритой головы в шрамах от ожогов, искалеченные руки. Он был одет, но Артанна подозревала, что ткань причиняла ему боль: Грегор старался лишний раз не шевелиться. Глаза, что еще недавно горели яростью, потухли. Грегор Волдхард, прославленный воин и самый известный еретик, был окончательно повержен.
— Когда меня уже осудят? — спросил он.
— Через три дня. Сегодня хоронили Демоса.
— Как прошло?
— Как и должно было. Императрица рвет и мечет. И Линдру Деватону я не завидую.
— Значит, пойдете брать Амеллон?
Артанна пожала плечами.
— Предателей не выносишь не только ты. — Она достала из кармана два яблока. — Будешь?
— Спасибо. Не хочу. Так зачем ты пришла? Насмехаться над калекой?
— Нет, Грегор. Насмешки здесь ни к чему. Ты сам прекрасно понимаешь, в каком дерьме оказался. Но, боюсь, не осознаешь, что именно тебя ждет.
— Не все ли равно? — отозвался Волдхард и отвернулся. — Все, за что я сражался, оказалось ложью, и было ею с самого начала! Меня использовали, сделали моими руками всю грязную работу. А затем бросили на растерзание.
— Ты это заслужил.
— Эта эннийская девица, Десария... Она многое мне рассказала. Но я все равно не могу смириться с тем, что Аристид играл мной, как фигурой на доске.
Артанна выбрала более спелое яблоко и задумчиво вертела его в руках.
— Аристид или Руфал или как там его... Он подтолкнул тебя, местами вынудил на некоторые решения. Но в итоге ты сам решил лить кровь. У тебя было много возможностей отступиться. Но ты не стал.
— Я и не оправдываюсь, — тихо ответил Грегор.