Сделка
Шрифт:
А я смотрел на неё и понимал — не хочу. Ни сейчас, ни потом. Ни её, ни какую — либо другую. Только одну хочу, что мне недоступна.
Тем временем Стеша подошла ближе и провела по моему лицу рукой. Ну это уже вообще…
Больно схватил её за запястье, убирая руку от себя:
— Ты что себе позволяешь? — холодно спросил её, наградив тяжёлым взглядом.
— Я… просто… Жена отказывает вам. А я не откажу, — запинаясь ответила она, с каждым словом теряя уверенность от моего ледяного взгляда.
Бросил её руку с брезгливым выражением лица:
— Не смей даже говорить
Девушка отступала к двери спиной, глядя настороженно на меня.
— Быстрее, — подогнал я её. — Ещё быстрее!
Пересёк комнату. Сжал её предплечье, распахнул дверь и вытолкал её вон.
— Дмитрий, — позвал я в глубь дома, пока девушка с писком сбегала по лестнице.
— Да, барин. — Молодой крепкий парень тут же подошёл ближе, будто бы только и ждал, когда я его позову.
— Степанида пусть на кухне Тамаре помогает. В дом её больше не пускать, иначе сошлю куда похуже. И дайте ей десять плетей — за слишком длинный язык.
Захлопнул дверь перед удивлённым Дмитрием. Я всегда относился терпимо к слугам, и наказания в виде плетей получали крайне редко в нашем доме. Но сегодня Стеша позволила себе лишнего. Задела, стерва, за живое. Специально или нет — но как нож в сердце всадила.
Все в этом доме знают, что собственная жена бегает от меня. Чудесно!
Глава 23
Прошло несколько дней.
Стеша получила своё наказание. Теперь она сидела в кухне, ей больше не было позволено входить в дом. Среди слуг остались Настя да Дмитрий. Хозяева не избалованы, и им вполне хватало такого количества людей. Только для уборки дома с посёлка крепостных приходила подмога.
Виктор старался проводить больше времени с женой в попытках завоевать её доверие. Мужчина, и вправду, начал с чистого листа. Елена не чувствовала больше давления, и общество барона уже не казалось ей настолько тяжёлым и невыносимым. Но девушка по — прежнему ещё не готова открыть своего сердца влюблённому мужчине, который больше никого не видел вокруг.
Альберт переживал, прекрасно видя безответную любовь сына к жене. Старик считал, что время однажды рано или поздно всё расставит по своим местам. Любовь бывает разная и часто приходит много позже вместе с опытом, пережитыми событиями. Когда-нибудь Елена оценит всё то, что Виктор уже сделал и сделает для неё. А если у них появятся дети — сердце женщины смягчится окончательно. Старый барон всегда верил в лучшее.
Елена.
Перед ужином ещё есть время, я успею навестить свою Свободу. Только приехала от матери. Из-за сильного ветра ездила в карете, а не как обычно верхом. Я навещала свою лошадку по несколько раз на дню — мне доставляло удовольствие смотреть в её большие влажные глаза, гладить бархатный нос и чувствовать тепло. Я говорила с ней, будто она всё понимает. И я уверена — она понимает. Она чувствует мою любовь, и это взаимно.
Накинув лёгкий плащ, направилась в конюшню в приятном предвкушении.
Я ещё не дошла до стойла, как увидела то, что скрутило внутренности и заставило сердце провалиться куда — то вниз.
Моя Свобода лежала на полу. Стойло было открыто. Лошадь лежала очень странно, и лишь подойдя ближе в тусклом свете разглядела то, что окатило меня ледяной водой — Свобода лежала в луже крови. Кровь была слишком густая и уже подёрнулась плёнкой. Из её живота торчал кинжал…
Из груди вырвался крик. Долгий и пронзительный. Кто? За что? Затем горло стянуло и начало давить рыданиями, я больше не смогла выдавить из себя ни звука.
Присела рядом с ней и коснулась рукой — холодная, не дышит. Моя девочка умерла. Не обращая внимание, что вся пачкаюсь в крови, я прикрыла глаза лошади и погладила её бархатный нос. В последний раз. Слёзы безостановочно лили из глаз, а с губ срывался тихий вой.
— Господи, что тут произошло? — услышала я голос Иллариона.
Он прибежал на мой крик. Я сидела на коленях, вся перепачканная кровью, и гладила тело лошади с воткнутым в неё кинжалом. Моим кинжалом. Тем самым, который однажды отнял у меня Виктор. Подняла заплаканные безумные глаза на конюха.
— Кто? — только и смогла выдавить я.
Оценив ситуацию, и что лошади уже нельзя помочь, он принялся подымать меня за руки.
— Хозяйка, вставайте! Не нужно сидеть на холодном полу. Вставайте же.
— Нет, — рыкнула на него. — Не трогай меня. Я останусь здесь. С ней. Уходи!
Илларион продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу, не зная, как поступить.
— Уходи, — повторила я уже более истерично. — Вон!
Конюх выскочил из конюшни и кинулся в дом. Залетел, как подстреленный. На счастье, уже домой вернулись Виктор и Альберт, и Илларион кинулся прямиком к молодому барону:
— Барин, — запыхавшийся мужчина сыпал словами. — Там в конюшне… Елена Олеговна… Она плачет.
— Плачет? Почему? — нахмурил брови он, накидывая на ходу обратно своё пальто. Барон направился в конюшню. — Что произошло?
— Свободу её того… — замялся мужик, еле поспевавший за молодым и резвым мужчиной.
— Чего того? — грозно спросил Виктор.
— Убил кто — то… Вот нехристь… Животное кинжалом заколол, как поганец последний.
Барон лишь рыкнул и ускорил шаг.
Виктор.
Влетел в конюшню и тут же учуял запах крови. Почти бегом достиг стойла Свободы и резко остановился. Мою душу пронзила боль. За неё. Ту, кого любил. Я не узнавал эту сильную женщину. Будто на себе ощущал её страдание.
Елена сидела на полу на коленях перед поверженной лошадью. Руками в крови она гладила остывший нос животного и шептала ей, будто та могла её услышать:
— Маленькая моя… Кто же так… Я с тобой. Не бойся.
Я опустился рядом с Еленой, обняв её за плечи: