Сделка

Коллинз Макс Аллан

– Биофф?

Пеглер мрачно кивнул.

– Теперь это уже был не тот сопляк, по крайней мере, так казалось на расстоянии. Но эта жирная, круглая, улыбающаяся физиономия была та же, и когда я подошел ближе, то разглядел, что тяжелый взгляд его маленьких поросячьих глазок за стеклом очков в тонкой металлической оправе был таким же холодным и бесчеловечным. Конечно, он был хорошо одет, по голливудской моде: на нем был двубортный пиджак в тонкую полоску и носовой платок с монограммой "ВБ".

Если бы не инициалы, это было бы в точности описание костюма самого Пеглера.

– Я спросил своего приятеля, не Биофф ли это был, - сказал Пеглер, - и тот ответил: "Да, это он.

Биофф - один из самых известных граждан. Вы бы хотели быть ему представлены?". Я ответил, что не пожал бы ему руки, даже если бы был в перчатках.

– Я и не знал, что Биофф был в Голливуде. Я даже не знал, кем он стал. Серьезно.
– Я пожал плечами.
– Я предполагал, что он все еще был связан с Брауном и профсоюзом работников сцены. Браун перевел свой офис на восточное побережье много лет назад.

Невеселая улыбка скривила большое лицо Пеглера.

– Да, а теперь он в Голливуде и находится там с тридцать пятого года. Я кое-что проверил. Поговорил с Артуром Унгером, издателем "Дейли вэрайети", и он сообщил мне, что профсоюз работников сцены теперь контролирует двадцать семь других профсоюзов. Браун, а на самом деле Биофф, контролирует не только работников сцены и кино, но и швейцаров, кассиров, носильщиков и театральных концессионеров, короче, всех, кто так или иначе связан с кинопроизводством. Сто семьдесят пять тысяч людей, которые регулярно платят взносы!

– Достаточная сила для нашего толстого маленького экс-сутенера.

– Так и есть.
– Он выпрямился в кресле и улыбнулся - сухо, но самодовольно.
– Мистер Геллер, я хочу привлечь Вилли Биоффа за сутенерство.

– Это просто. Его несколько раз арестовывали.

– Да, но был ли он осужден?

– По крайней мере, один раз, насколько мне известно.

– Вы уверены?

– Я его арестовывал, - заявил я.

Пеглер улыбнулся.

– Мы слышали что-то об этом, но не могли в это поверить.

Теперь понятно, как Пеглеру стало известно мое имя и почему он меня разыскивал.

– Я не уверен, что хочу с этим иметь дело, - сказал я.
– Насколько я знаю, Браун связан с Ники Дином, а Дин - человек Компании. А если это операция, проводимая Компанией, то мое здоровье не стоит моего вмешательства в эту игру.

– Вам не обязательно принимать решение сразу. Вы когда-нибудь бывали в Калифорнии? Нет.

Он сунул руку во внутренний карман и вытащил конверт, а затем передал этот конверт мне.

Я взял его.

– Загляните внутрь, - подсказал Пеглер. Я так и сделал. Две купюры по сто долларов и билет на самолет.

– Ваш самолет вылетает в Голливуд сегодня вечером в шесть двадцать, сказал он.

6

Я привык путешествовать поездом; полет на самолете был для меня чем-то новым и немного пугающим. Сказать по правде, я проспал почти все время. Двадцать пять живых душ и я сидели в ДС-3 "Флагшип" - шумном, громыхающем снаряде, который взбалтывал ночное небо, как большой кухонный миксер. Бизнесмен, рядом с которым я сидел, читал журнал "Форчун", и подобное путешествие было для него делом обыденным. Может быть. Мы сказали друг другу пару слов из вежливости, но из-за шума пропеллеров толком ничего не было слышно. Я почувствовал облегчение, когда эта штуковина приземлилась в Далласе примерно в час ночи, и удивился своему желудку, который не отказался от пищи в кафетерии аэропорта. Там было совсем мало народу, и все люди говорили с южным акцентом. Через час я вновь оказался в самолете, где все спали. Два находящихся друг против друга сиденья, напоминающих места в поезде, были превращены в койку красивой блондинкой, одетой во что-то вроде военной формы. Она называлась

стюардессой. Потом девушка задернула шторы, я неловко разделся, положил одежду в специальную сетку и заснул под холодными простынями. И черт меня возьми, но даже жужжание пропеллера и движение самолета то вверх то вниз не помешали мне спать. Через несколько часов стюардесса разбудила меня, чтобы сообщить, что наш лайнер приземляется в Тусоне, штат Аризона, в котором, к моему стыду, я никогда не бывал. Я оделся и помог стюардессе превратить койку обратно в сиденья. К одному из них я пристегнулся, когда мы садились. Другой аэропорт, другой кафетерий. Вскоре я снова спал, в брюках, поверх одеяла на этот раз. А потом мы оказались в восемь утра в Лос-Анджелесе.

Это не был реальный мир, это был Глендейл, где я поймал такси, чтобы проехать шесть миль. Ведь все расходы за это путешествие мне оплатили. Расчет был таков: две сотни баксов и никаких ограничений. Я мог насладиться путешествием в Калифорнию, положить в карман денежки и вернуться в ветреный город, даже если я откажусь от работы.

Конечно, я мог отказаться, но я не видел способа отвергнуть предложение прогуляться на Запад. К тому же я ведь увижу живую кинозвезду, хотя мне не очень-то нравилось противоречие, содержавшееся в этих словах.

– Куда ехать?
– спросил таксист. Это был светловолосый красивый парень лет двадцати. Он сидел на обочине дороги у колеса автомобиля, почитывая нечто под названием "Голливуд репортер".

– Моновейл Драйв, сто сорок четыре, - произнес я.

– Это в Беверли-Хиллз, - заявил он равнодушно.

– Как скажете.

Я выбрался из своего дождевика, сложил его и засунул в свою сумку. Если бы я подумал о том, что здесь будет такая теплая погода, я бы взял одежду полегче. Мне уже было тепло. Солнце палило в голубом небе, плавило асфальт, прорываясь сквозь пальмовые листья. Итак, это была Калифорния.

– Что это за улица?
– спросил я через некоторое время. Кажется, это была центральная деловая улица, на которой было где развлечься; там были магазины, кинотеатры, здания офисов, которые потом стали называть небоскребами.

– Бульвар, - ответил он. Он не был приветлив; он не был неприветлив.

– Голливудский бульвар?

– Точно.

Я-то думал, что здесь люди спят до полудня, но я ошибался. По обеим сторонам бульвара ходили люди, поглядывая на отражения других и самих себя в зеркальных витринах. А за стеклами стояли манекены, демонстрирующие одежду свободного стиля: рубашки "поло" и спортивные пиджаки для мужчин, спортивные блузы и широкие брюки для женщин. Впрочем, подобная одежда уже была на публике, разглядывающей витрины. В основном, вещи были белого цвета. Несколько лет назад я был во Флориде: там было почти то же самое, и не только из-за обилия солнца и одежды пастельных тонов. Дух был похожим: здесь также во всем было сочетание изысканности и наивности, которые я приметил в Майами.

Не сказать бы, что это не произвело на меня впечатление.

– Это "Браун дерби"!8 - почти закричал я, указывая на восточную часть Вайн-стрит. Там стояло здание в форме огромной шляпы. В Чикаго "Браун дерби" - варьете - было просто зданием.

– Ну конечно, - сказал таксист с отвращением. Вскоре он свернул на маленькую улочку, и мы попали в район магазинов, таверн, маленьких отелей, площадок для автомобилей, магазинчиков, куда можно было въезжать прямо на машине, жилых домов... Мы проезжали по зеленым аллеям, мимо подстриженных деревьев, пальм. Перед нами мелькала нежная радуга бунгало, выкрашенных в белый, розовый, желтый, голубой цвета, покрытых черепичными крышами, часто красными.