Сделка

Коллинз Макс Аллан

Браун допивал пиво. Официантка в черно-белой униформе, открывающей ноги, подошла к столику. Она принесла Брауну еще три бутылки пива с новыми наклейками, а пустые поставила на поднос. Толстяк вручил ей стодолларовую купюру и произнес:

– Скажешь, когда деньги кончатся. Последнюю пятерку оставь себе, крошка.

Она поблагодарила его и ушла, а Браун посмотрел на меня.

– Я тебя знаю, - заявил Браун, прищуривая свои покрасневшие глазки. Впрочем, нос его тоже был красного цвета.
– Ты - сыщик.

Девицы посмотрели

на меня.

Дин выпустил колечко дыма и промолвил:

– Как ты оказался в Тинселтауне?

– Бизнес. А вы, ребята, что здесь делаете? Дин улыбнулся Брауну, но тот не смотрел в его сторону: он наливал себе пиво. Дин ответил:

– Мы здесь работаем. В профсоюзе работников сцены.

– Серьезно? Тут можно мошенничать? Браун рыгнул, прикрывая рот рукой.

– Это не мошенничество, - заявил он с негодованием.
– Мы служим рабочим людям. Без нас они были бы под угрозой. Работодателю можно доверять только тогда, когда вы пожимаете друг другу руки. Но когда он отпускает вашу руку, вы для него больше не существуете. Вот тут-то и появляемся мы. Извини.

Браун не зря сидел сбоку: он встал и вышел.

– Пошел в комнату для мальчиков, - объяснила мне рыжая.
– Он это проделывает каждые полчаса.

– Вы можете по нему часы проверять, - промолвила блондинка.

– Девочки!
– прикрикнул Дин, и это означало, что им следует помалкивать.
– А что за бизнес у тебя здесь. Геллер?

– Брожу тут в поисках дочери, не своей, конечно. Один толстосум из Голд-Кост нанял меня, чтобы я разыскал его малышку. Она где-то здесь, хочет попасть в кино.

– А я - актриса, - вдруг заявила блондинка. Рыжая предпочла не говорить о своем занятии.

– Да здесь полно актрис, сам увидишь, - сказал Дин.
– Что-нибудь удалось узнать?

– Да. У отца был ее старый адрес, который он проверил. Выяснилось, что она где-то подрабатывала статисткой. Я проследил за ней с помощью ГКА.

У Дина даже мускул на лице не дрогнул при упоминании Гильдии киноактеров. Просто он спросил:

– Так она вернется домой?

Я отрицательно покачал головой.

– Не думаю. Мне дали для нее денег, и, думаю, ей их хватит еще месяцев на шесть.

Кстати, эта история была отчасти правдивой: если вдруг Дину придет на ум проверить мои слова. Разница была лишь в том, что эту работу мне поручили пару месяцев назад, по телефону, в Чикаго. Этим утром я позвонил папаше - денежному мешку и спросил его, не хочет ли он, чтобы я поискал его дочку, пока я здесь. Он согласился и попросил выдать ей чек на пять сотен, если она нуждается в деньгах, пообещав вернуть мне эту сумму, когда я вернусь, и заплатить еще. Разговор о поисках девушки через ГКА был пустым трепом, хотя она оставила свой новый адрес у своей старой хозяйки. Монтгомери все это проверил, и она дала ему этот адрес. Легенда была подходящей.

– Если она хорошенькая, - сообщил Дин, - ей не понадобятся

их деньги.

Блондинка медленно попивала из своего стакана, рыжая опустила глаза. Мне показалось, что в них увидел презрение. То ли к Дину, то ли к самой себе, а, может, ко всему миру - не знаю.

– Может, ты и прав, - сказал я.
– Но она взяла деньги.

Дин пожал плечами. В другом конце зала заиграл оркестр. Они играли "Я буду искать тебя".

Вернулся Браун и втиснул свою огромную задницу на скамью.

– Где официантка? Мне нужно еще пива. Никто не ответил ему.

– Хочешь потанцевать, Дикси?
– спросил Дин.

– Конечно, Ники.

Он покосился в мою сторону своими темными глазами.

– Потанцуй с ней. Геллер. Это звучало как приказ.

– С удовольствием.

Я провел Дикси мимо столиков к танцевальной площадке и прижал к себе. От нее хорошо пахло, как от свежего сена. Мне было противно думать о том, как Дин обнимает ее.

Дикси заговорила первая:

– Правда, Ники замечательный?

– Он просто душка.

– Конечно. О, посмотрите. Это Сидни Скользкий.

– Кто?

– Сидни Скользкий, фельетонист! Вот бы вы были кем-то. Мое имя попало бы в газеты!

– Когда я смотрел на себя в последний раз, я был кем-то.

Она посмотрела на меня, слегка смущаясь.

– Извините. Я не подумала, что это прозвучит грубо.

– Все в порядке, Дикси. Мне можно называть вас Дикси?

– Конечно. А как мне обращаться к вам?

– В любое время, когда захотите.

Она хихикнула, прижимаясь ко мне. Мы двигались по Аленькому пятачку среди танцующих; протанцевали три или четыре номера. Выяснилось, что Дикси - сценическое имя девушки, вторая половина которого, ее фамилия, была Флайер. Она так и не призналась, какое было ее настоящее имя.

– Ой, посмотрите! Это Барбара Стенвик и Роберт Тейлор.

Я посмотрел и увидел их. Они сидели вместе за маленьким столиком и не казались необыкновенными.

– Разве это не замечательно, - сказала она, - что здесь к ним никто не пристает? Надеюсь, что когда я стану знаменитостью, мне все время не будут досаждать поклонники с просьбой дать автограф?

– В мире есть проблемы похуже, - пробормотал я, заметив, что Дин наблюдает за нами. Брауну до нас не было дела: он пил очередную порцию пива.

– Конечно, есть. Послушайте, а вы мне нравитесь. Скажите еще раз, как вас зовут?

Я сказал ей. Тут оркестр замолк, и мы вернулись к столику. Я подождал Дикси и помог ей сесть рядом с Дином, а потом присел рядом с ней.

– А вы хорошая пара, - заметил Дин.

– Спасибо, - ответила Дикси. Я ничего не сказал.

– Похоже, у нас одинаковый вкус на женщин, - произнес Дин с мимолетной холодной усмешкой.
– Где ты остановился?

– Не понял?

– Пока ты здесь, в городе. В каком отеле ты остановился?