Сдвиг
Шрифт:
Сначала он принял кофеиновые таблетки. Целую упаковку. Он запивал по три таблетки сразу обычной кока-колой. Через несколько минут ему стало как-то тревожно, но это могло быть от нервного напряжения. Через четверть часа его начала бить дрожь, дыхание участилось, в груди стало тесно.
Он опустил глаза на пузырек в дрожавшей руке. Он помнил мысли Келлера и знал, что в нем содержалось больше десяти тысяч доз ЛСД. Пузырек был полон больше чем наполовину.
Чандлер сделал глубокий вдох.
— До дна! — произнес он вслух и опрокинул содержимое в рот, как порцию виски.
Он закрыл
Теперь события развивались стремительно. Меньше чем через пять минут после приема наркотика он уже галлюцинировал с закрытыми глазами, а еще через несколько минут ЛСД, смешавшись с кофеином в какой-то новый химический состав, превратил его мозг в гигантскую радиоантенну.
Открыв глаза, он увидел уже знакомую по прежним переживаниям немного размытую картину с расплывчатыми предметами: сегодня это были в основном разноцветные ленты — яркие, но прозрачные, развевающиеся над реальным миром. Однако стоило ему сконцентрироваться на чем-то одном — например, одинокой заправке, стоявшей на перекрестке дорог в зеркале заднего вида, — как резкость изображения сразу увеличивалась. Он услышал какие-то звуки и даже обернулся и бросил взгляд на заднее сиденье, но потом сообразил, что это были мысли людей, находившихся на бензоколонке.
— Поторопись, приятель, — услышал он чью-то мысль и решил последовать совету.
Он вылез из машины и вышел на середину дороги. Так бандит из вестерна готовится толкнуть ногой дверь в бар и перестрелять там всех.
Служитель бойко сновал между машинами. Джо Гонсалес. Теперь Чандлеру было известно его имя — он получал информацию без всяких усилий, как видел и слышал.
На заправке стояло четыре машины, в них можно было разглядеть пять, может быть, шесть человек. Но Чандлер знал: их семь — на заднем сиденье «крайслера», в котором ехали Мэй Ватсон и ее незамужняя сестра Эмили, находился младенец. Во сне младенец видел небольшие разноцветные вспышки, и Чандлер решил начать с них. На полях замерцали оранжевые и желтые всполохи.
«Светлячки, — подумал про себя Дэн Карновски, сидевший за рулем «бьюика» и ждавший, когда обслужат «крайслер». — Хорошая грудь», — добавил он, когда Мэй высунулась из окна и попросила Джо Гонсалеса проверить, не надо ли подкачать колеса.
Но Чандлеру было недостаточно просто извлечь образы из сознания других людей. Он хотел выяснить, способен ли он навязать им нечто свое. Среди галлюцинаций и обрывков мыслей окружающих ему было трудно вычленить собственные мысли. «Сконцентрируйся, Чандлер!»
Мэй повернулась к сестре.
— Ты что-то сказала? — спросила она и добавила про себя: «Про мою грудь».
— Что? — переспросила та, но Мэй ее не слышала.
И Чандлер тоже.
— Ну же, давай! — взывал он к себе. — Давай!
Младенец Лео в машине Ватсонов проснулся и заплакал.
Джо Гонсалес, вытаскивавший заправочный пистолет из бака «доджа» Джареда Стайнке, замер на месте. По счастью, топливо уже не подавалось и на землю упало всего несколько капель бензина. Но Джо этого не видел, потому что смотрел на небо.
— Dios mio! [32]
Прямо
32
Господи! (исп.)
Проезжавший по дороге «форд» резко вильнул в сторону и, перелетев через неглубокую дренажную канаву, врезался в ограду из колючей проволоки.
Чандлер открыл глаза и смотрел на огненную фигуру в небе, пораженный не меньше всех этих восьми людей на бензоколонке — восьмым стал Джерри Викс за рулем «форда», вылетевшего на поле. Сначала Миллбрук, потом Сан-Франциско, теперь Техас… Как будто ангел преследовал его и хотел ему что-то сказать.
— Кто ты? — закричал Чандлер. Фигура повернулась и посмотрела на него: в беззвучном крике рта соединялось отчаяние и насмешка. — Уходи! — замахал руками Чандлер. — Оставь меня!
Но фигура оставалась на месте, сияя так ярко, что отбрасывала тени на многие мили вокруг. Ее рука поднялась и указующим жестом уперлась в Чандлера: от лица несчастного ее отделяло всего несколько дюймов. Хотя этот жест было легко принять за обвинение, Чандлер расценил его как призыв избранника — небесный вариант плаката, на котором Дядя Сэм говорит: «Ты мне нужен!»
— Нет! — закричал он ангелу. — Я отказываюсь! Я не хочу! Не хочу! — Он отмахнулся от указующего перста, как загнанный в угол котенок — от разъяренного сенбернара. — Прочь!
И вдруг фигура исчезла. Так же неожиданно и беззвучно, как появилась. Растворилась в воздухе, оставив Чандлера наедине с полными ужаса взглядами восьми человек. Был слышен лишь плач ребенка. Наконец Джо Гонсалес нерешительно кашлянул:
— Сеньор? Это был дьявол?
Вашингтон, округ Колумбия
14 ноября 1963 года
Наз медленно провела БК по гостиной и поставила пластинку: комнату наполнили звуки тихой джазовой музыки. Ногти женщины впились в плечо БК так, будто были когтями орла, разрывавшего добычу на части.
— Неужели ты не понимаешь? — прошипела Наз, уткнувшись ему в грудь. — Тот человек убьет его!
— Того человека зовут Мельхиор, — прошептал БК, зарываясь в темные волосы Наз. — И он ничего ему не сделает — Чандлер слишком для него важен.
— Я много думала об этом, — не сдавалась Наз. — Он может заставить Чандлера подчиниться, только угрожая мне. Но если я сбегу и Чандлер об этом узнает, он откажется подчиняться Мельхиору, и тот его убьет.
— Но как Чандлер узнает, что ты сбежала? Мельхиор ни за что ему не скажет!