Сдвиг
Шрифт:
— Я думал… — Он покачал головой. — Не знаю, о чем я думал… Здесь, в стране, у меня почти никого… Только ты.
— Я не против того, что ты ко мне обратился. Мне не нравится, что ты использовал меня втемную. Неужели ты думаешь, что я позволила бы ей покинуть пределы жилища, если бы знала, что ее ищет ЦРУ, не говоря уже о КГБ? — Она помолчала. — Мельхиор, ты должен мне все рассказать! И не только о Наз. — Ее глаза горели. — И об Орфее!
Ее лицо было непроницаемым. Мельхиор пытался понять, кому она хотела помочь — ему или себе? Ответа он не знал. И чего он от нее
Что, черт возьми, он делал? С риском для жизни выкрал у ЦРУ Орфея, к тому же умолчал о Кубе. Если бы только Чандлеру не удалось сбежать. И если бы Контора не послала за ним не кого-нибудь, а именно Рипа. И если бы не вмешался КГБ. Он бы разобрался со всеми проблемами по одной: и с Сонг, и с Наз, и с Чандлером, и с Кубой. Но теперь все смешалось в одну кучу и придавило его.
— Мельхиор, — заговорила Сонг. — Ты собираешься…
— Молчи! — Мельхиор ткнул пальцем в БК. — Сначала мы должны от него избавиться.
Брови Сонг удивленно изогнулись.
— Убить агента ФБР? Да, со времени нашей последней встречи ты сильно изменился.
— Поверь, я бы с огромным удовольствием своими руками высверлил глаза присутствующему здесь Бо, но это лишь осложнит ситуацию. Не волнуйся, есть другие способы разобраться с ним, и они ему понравятся меньше, чем смерть. — Он достал из кармана пузырек. — Что у Гаррисона с головой? Он сможет сделать снимки?
— Думаю, справится, — помолчав, ответила Сонг и улыбнулась.
Спустя час Сонг и Мельхиор стояли в проходе между гостиной Ли-Энн и ее спальней. Из комнаты были слышны только звуки затвора фотоаппарата и тихое постанывание.
На кровати был виден только торс обнаженного мужчины и пара крепких мускулистых ног, торчавших из-под больших круглых ягодиц Ли-Энн, самозабвенно встряхивавшей копной волос. На фоне шоколадно-коричневой Ли-Энн кожа БК выглядела еще белее, а его постанывания вторили энергичным движениям ее таза.
— Что ты ему дал?
— Смесь самого разного. ЛСД с метамфетамином, чтобы он не уснул, и шесть порций виски, чтобы точно благоухать, когда его найдут полицейские.
— Надеюсь, ты не влез в мои личные запасы. Бутылка обходится мне в пятьдесят долларов.
— Она обходится в пятьдесят долларов другим. Сомневаюсь, чтобы ты за нее платила сама.
— ЛСД, похоже, оказывает на него подавляющее действие.
Мельхиор хмыкнул:
— Мне почему-то кажется, что его маленький солдатик не стоит во весь рост вовсе не из-за ЛСД.
— Ну как? — Спина Ли-Энн была изогнута так, что ее ягодицы выглядывали из-под отороченной мехом короткой ночной рубашки, а груди покоились на бюстгальтере как на полке.
— Ты выглядишь просто потрясающе, малышка, — похвалил Мельхиор, — но нужно, чтобы было видно его лицо. Подвинься чуть назад.
— Наз? — пробормотал БК, когда ему освободили рот. Его руки ощупывали груди Ли-Энн. — Извини, они такие… — он чуть покачал ими, — пружинистые.
Услышав имя Наз, Сонг замерла.
— В этой девушке точно что-то есть.
— Ты еще не общалась с ее приятелем.
— Орфеем?
Мельхиор
— Давай сначала покончим с этим.
— Вообще-то, — сказала Сонг, — меня гораздо больше беспокоит вот это. — Она сунула руку в карман, достала листок бумаги и протянула его Мельхиору.
«Скажи Мельхиору, что я знаю про Кубу.
Мельхиор в бешенстве скомкал лист.
— Вот черт!
Сонг терпеливо ждала. Убедившись, что Мельхиор ничего более не добавит, она поинтересовалась:
— Я могу дать совет?
— Валяй!
— Тебе нужна организация.
— Для чего?
— Для того, что ты задумал.
— Больше ни слова!
Сонг отвернулась от кровати и заставила Мельхиора посмотреть на нее.
— Мельхиор! Ты хочешь стать отступником.
Он долго молчал, затем перевел взгляд на скомканный лист бумаги, который продолжал держать в руке.
— Вот черт! — повторил он.
Но Сонг опять удивила его. Она положила руку ему на плечо и повернулась к нему лицом. По непонятной причине синяк не только не портил ее, но даже наоборот — подчеркивал ее красоту.
— Давай! — сказала она. — Давай это сделаем!
Выходя, они услышали голос Гаррисона:
— Не давай ему спуску, детка! И передай этот шарик мне. Он думает, что, стукнув им по голове, сделал мне больно, но это сущие пустяки. Посмотрим, что он запоет, когда я засуну его туда, где царит вечная мгла.
Вашингтон, округ Колумбия
15 ноября 1963 года
Взобраться по лестнице, минуя змей [36] , оказалось совсем не сложно, стоило этого по-настоящему захотеть.
36
Имеется в виду популярная настольная игра «Змеи и лестницы»: попадая на клеточку с лестницей, игрок перемещается вверх; встретив змею, опускается к самому ее хвосту.
Сначала он боялся укусов, но вскоре выяснил, что стоило змеям открыть пасть, как лестница раздвигалась и они падали в бездонную пропасть, почему-то наполненную камелиями. Причем камелии были из битого стекла.
Здесь все было непонятно. Почему он лез по этой лестнице? Почему она вела в огромное гнездо, свитое из проводов и трубок? Почему в этом гнезде сидел грудной ребенок?
Их ребенок.
Его и Наз.
Он не очень понимал, как им с Наз удалось зачать его, ведь он просто сжимал ее груди, которые, кстати, оказались гораздо больше, чем он думал, да еще и такими смуглыми. Его немного удивляло, что их ребенок все еще такой маленький: их последняя встреча с Наз произошла почти три века назад. Но это его не смущало, как не смущало и то, почему ребенок оказался размером с носорога. Главное — это его ребенок, его и Наз, и ребенок звал его. Он должен пойти к сыну.