Седьмая девственница
Шрифт:
Я встревожилась, опасаясь, что в танце Джонни Сент-Ларнстон невольно заметит, что я никогда не танцевала с мужчиной. Будь это Ким, я бы не так боялась, потому что уже имела возможность убедиться, что на него можно положиться в трудном случае; а тут я не была уверена. Но Ким уже повел Меллиору.
Джонни взял мою руку и тепло пожал ее.
— Испанская леди, — сказал он, — вы ведь не боитесь меня?
У меня вылетел короткий смешок — так я могла бы рассмеяться несколько лет назад. А потом сказала по-прежнему медленно и осторожно:
— Не вижу никаких причин для этого.
— Неплохое
Музыканты, сидевшие на галерее в конце бального зала, играли вальс. Я вспомнила, как мы вальсировали в спальне с Меллиорой, и надеялась, что не выдам своей неопытности. Но это оказалось легче, чем я думала, — моего умения хватило, чтобы не вызвать подозрений.
— Как хорошо у нас с вами получается, — сказал Джонни.
Я потеряла Меллиору из виду во время танца и подумала, не нарочно ли Джонни сделал так, чтобы я ее потеряла; и когда мы снова сели в золоченые кресла и кто-то пригласил меня танцевать, я почувствовала облегчение, что не буду в обществе Джонни. Мы беседовали, танцуя — вернее, беседовал мой партнер — о других балах, об охоте, о том, что положение в стране меняется, а я слушала и следила за тем, чтобы ничем себя не выдать. В тот вечер я узнала, что если девушка слушает и соглашается, она быстро завоевывает симпатии. Но я не собиралась играть такую роль до бесконечности. Потом меня отвели на место, где нетерпеливо поджидал Джонни. Подошла Меллиора и Ким, и я танцевала с Кимом. Это доставило мне большое удовольствие, хотя танцевать с ним было не так легко, как с Джонни; наверное потому, что Джонни танцевал лучше. И все это время я думала: вот ты и здесь, в аббатстве! Ты, Керенса Карли — на эту ночь загадочная мисс Карлион.
Мы еще пили и ели, и мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Я знала, с какой неохотой буду снимать свое красное бархатное платье и распускать волосы. И я старалась запомнить каждую мельчайшую деталь, чтобы назавтра рассказать Меллиоре.
Танцевала я и котильон; одни партнеры относились ко мне по-отечески, другие со мной флиртовали. Со всеми я справлялась, как мне казалось, весьма искусно, и я спрашивала себя, почему я так нервничала перед балом.
Я выпила немного дорожного вина, которое принесла на наш стол вместе с закусками Джонни и Ким. Меллиора была какая-то притихшая; наверное, думала о том, как бы ей потанцевать с Джастином.
Я опять танцевала с Джонни, и он сказал:
— Здесь такая толчея. Давайте выйдем.
Я спустилась за ним по лестнице, и мы вышли на газоны, где танцевали некоторые гости. Это было волшебное зрелище. Сквозь открытые окна ясно слышалась музыка, а одежда дам и кавалеров в лунном свете казалась фантастической.
Мы тоже стали танцевать на газоне, пока не остановились у изгороди, которая отделяла газоны аббатства от луга, где стояли Шесть Девственниц и располагалась шахта.
— Куда вы меня ведете? — спросила я.
— Посмотреть на Девственниц.
— Мне всегда хотелось взглянуть, как они выглядят при лунном свете, — сказала я.
На губах у него заиграла легкая усмешка, и я тут же сообразила, что теперь он знает, что я приехала на бал не издалека, потому что слышала о Девственницах.
— Ну что ж, — прошептал он, —
Он взял меня за руку, и мы побежали по траве. Я прислонилась к одному из камней, и он подошел ко мне почти вплотную. Он попытался меня поцеловать, но я отстранила его.
— Зачем вы меня мучаете? — сказал он.
— Я не хочу, чтобы меня целовали.
— Какая вы странная, мисс Карлион. Сначала вы меня завлекаете, а потом на вас находит чопорность. Разве это честно?
— Я пришла посмотреть на Девственниц в лунном свете.
Он положил руки мне на плечи, прижав меня к камню.
— Шесть Девственниц. Может, сегодня их тут будет семь?
— Вы забыли, как это было, — сказала я. — Все это случилось потому, что они не были девственницами.
— Именно. Мисс Карлион, не обратитесь ли вы сегодня в камень?
— Не понимаю вас.
— Разве вы не знаете легенду? Всякий, кто окажется здесь при лунном свете и прикоснется к одному из этих камней, подвергает себя опасности.
— Откуда же опасность? От нахальных молодых людей?
Его лицо почти касалось моего. Было в нем что-то сатанинское — эти накладные усы и блеск глаз в прорезях маски.
— Так вы не знаете легенду? Ах да, вы же нездешняя, ведь так, мисс Карлион? Тогда я вам расскажу. Если вас спросят: «Вы девственница?», и вы не сможете ответить: «Да», вы превращаетесь в камень. Вот я вас и спрашиваю.
Я попыталась освободиться.
— Я хочу вернуться в дом.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Мне кажется, вы ведете себя не по-джентльменски.
— А вы так хорошо знаете, как ведут себя джентльмены?
— Пустите.
— Пущу, когда вы ответите на мои вопросы. Один я вам уже задал. Теперь я хочу ответа на второй.
— Ни на какие вопросы я отвечать не стану.
— Тогда, — сказал он, — мне придется самому удовлетворить свое любопытство и нетерпение. — Быстрым движением он рванул с меня маску, и, когда он отвел руку, я услышала, как от изумления у него перехватило дыхание.
— Ах вот, что… мисс Карлион! — сказал он. — Карлион?
Потом он запел:
Тили-дили-дотце, Керенса в колодце. За что ж ее, бедняжку? Видать, грешила тяжко.Он засмеялся.
— Так ведь? Я тебя помню. Такую девушку, как вы, мисс Карлион, трудно забыть. И что же ты делаешь у нас на балу?
Я выхватила у него свою маску.
— Я здесь потому, что получила приглашение.
— Гм! Здорово же ты нас обманула. Моя мать обычно не приглашает деревенских на балы в Сент-Ларнстоне.
— Я подруга Меллиоры.
— Ах да… Меллиора! Кто бы мог подумать, что она способна на такое! Интересно, что скажет мать, когда я ей все расскажу?
— Но вы же не расскажете, — сказала я, и мне стало неприятно, потому что в моем голосе мне послышалась нотка просьбы.
— Но ведь это мой долг — как ты думаешь? — Он меня явно поддразнивал. — Впрочем, за вознаграждение я мог бы согласиться поучаствовать в этом обмане.
— Отойдите, — решительно сказала я. — Никакого вознаграждения не будет.