Седьмая — для тайны
Шрифт:
— Прекрасно понимаю.
— Мы поженимся, как только закончится вся эта история. Это будет замечательно!
— Надеюсь, все неприятности скоро кончатся. Джеймс говорит, что в деревне много посторонних, которым любопытно увидеть место, где убили человека.
— О, Джеймс, — он внимательно посмотрел на меня. — Он славный малый, этот Джеймс!
— Я знаю.
— Ты ему нравишься. Одно время я даже ревновал тебя коему!
— Ну, это совершенно беспочвенно!
— Наверное, он будет хорошим мужем!
— Уверена. Когда-нибудь кому-нибудь он станет хорошим мужем!
— У тебя к нему есть какие-нибудь
— Он мне нравится.
— Бывает, из этого вырастают чувства посильнее. Я должен быть уверен, что этого у тебя не произойдет! Ты увидишь, мне всегда будут нужны доказательства твоей любви!
— Вы всегда будете их иметь!
Криспин внезапно встал и, схватив меня, поднял и прижал к себе. Его лица в этот момент я не видела.
— Вот так, — сказал он. — Объяснения кончены. Ты все знаешь о моем прошлом и тем не менее согласна выйти за меня! Я готов плясать от радости, но ты же знаешь, какой я танцор! В этом плане у тебя обо мне не очень хорошее мнение!
— Разумеется, я выйду за вас не за ваше бесподобное умение танцевать, — легкомысленно ответила я.
Как же мне хотелось поскорее избавиться от страха, который все еще не покидал меня! Как бы мы были счастливы, избавившись от него!
— Может быть, мы пойдем и расскажем обо всем тетушке Софи? — предложила я.
— Да, так и сделаем! Я хочу, чтобы все знали! Войдя к тетушке Софи, я сообщила ей:
— А у нас для вас новость! Мы с Криспином решили пожениться!
Тетушка вытаращила глаза, но обрадовалась. Она поцеловала меня, а затем Криспина.
— Благослови Господь вас обоих! Я знала… Я так и знала… Но вы с этим так медлили!
Когда ушел Криспин, мы с тетушкой Софи долго сидели за беседой в гостиной. От нашего решения тетушка была в восторге.
— Я всегда считала, что в нем много хороших качеств, а когда увидела вас вместе, поняла, что вы друг другу — пара. Когда он предложил тебе работу, это был первый знак, достаточно откровенный, и он меня рассмешил. Конечно, он был женат, но это можно считать печальной ошибкой молодости. Самая печальная вещь в жизни, что когда ты молод, то думаешь, что все знаешь. Когда же становишься старше, начинаешь понимать, как мало знаешь. Приобретаешь опыт, проходя через всяческие испытания, и учишься не повторять своих ошибок. Я так рада за тебя, Фредди, да и за себя тоже. Замечательно, что ты будешь жить здесь! Я всегда боялась, что ты уедешь.
Я рассказала ей о находке в кустарнике. Восторг ее заметно поубавился, и на лице уже не было той радости.
— Ружье из оружейной комнаты! — воскликнула она. — Что же это значит?
— Пока никто не знает.
— Но ведь можно подумать, что стрелял кто-то из Сент-Обина Парка?
— Кто-то мог пробраться в дом и взять оружие.
— Да, но это должен быть человек, прекрасно знающий дом!
— Таких людей много!
— А зачем нужно было закапывать его? Почему не положить обратно?
— Это неизвестно. Господи, как мне хочется, чтобы все поскорее закончилось!
— Это не закончится, пока не найдут убийцу. Тетушка Софи тревожно посмотрела на меня. Мне хотелось крикнуть ей: «Это не Криспин! Он был тогда в доме. Криспин не мог убить своего деверя только потому, что не любил его».
Мысли тетушки Софи мне были
Наступил день дознания. Мы с Криспином решили пока не объявлять официально о нашей помолвке, считая, что сейчас не время для этого. Тетушка Софи согласилась с нами.
Под подозрением находились все жители Харперз-Грина. Событие в Сент-Обине попало на первые полосы всех газет и обсуждалось повсеместно. Строились всевозможные догадки, иногда довольно странные. Всем было тревожно.
Утром, когда я пришла в контору, Джеймс выглядел очень озабоченным.
— Это ужасное дело, — сказал он. — Я не могу смотреть на этих зевак, снующих по всей деревне. Они все стремятся взглянуть на кустарник. Скорее бы нашли убийцу и закончили дело!
— Впереди суд, и говорить о нем будут еще больше! — напомнила я.
— Надеюсь, никто из домашних в этом не замешан, — смущенно произнес он. — Бедная миссис Марчмонт! Ей должно быть очень тяжело.
— Она не выходит из дому. Конечно, вся эта история потрясла ее.
— Ей, разумеется, придется пойти на дознание так же, как бедному Гарри Джентри. Да и слугам, во всяком случае, некоторым из них. Как все это повлияет на жизнь поместья?
— А как это должно повлиять?
— Я думаю, что убийцу никогда не найдут. Обстановка в поместье будет очень неприятной. Я часто подумывал завести свое хозяйство. Начать с малого — заиметь собственную ферму. Самому управлять ею. Ничто не может быть лучше, чем быть хозяином самому себе!
— Полагаю.
— Сначала можно арендовать, а потом выкупить, — он выжидательно посмотрел на меня.
— Сейчас вам и здесь хорошо. Интересно все же, что будет на дознании?
— Жаль, что нашли это ружье, зарытое в кустарнике!
— Я все время надеялась, что это кто-то из его прошлых врагов, а не из знакомых нам людей.
— Прошлое мистера Марчмонта покрыто мраком! Да, для всех было бы хорошо, если бы убийцей оказался кто-то из его прошлой жизни.
Не знаю, как у меня хватило сил прожить этот день. Из конторы я ушла как можно раньше. Тетушка Софи ожидала результатов дознания с таким же нетерпением, как и я. Я была уверена, что Криспин, зная мою тревогу, немедленно придет в Роуэнз. И он пришел.
— Вердикт, — сообщил он, — разумеется, убийство. Убийство, совершенное неизвестным лицом или неизвестными лицами.
— А что же еще могло быть? — спросила тетушка Софи.
— Что же теперь? — поинтересовалась я.
— Полиция будет продолжать заниматься своим делом. Пройти через дознание — довольно жестокое испытание! Бедная Тамарикс была расстроена больше всех. Гарри Джентри держался прекрасно. Он, разумеется, угрожал Марчмонту и даже стрелял. Это видели несколько человек. Но стреляли не из его ружья. Выяснилось, что Марчмонт был очень неприятным типом, но это не дает кому-либо права убивать его. Ружье вызвало большой интерес. Кажется, интерес этот связан с кем-то из соседей. Мне задавали множество вопросов о ружье и оружейной комнате. Когда-то в поместье много охотились, но сейчас оружием никто не пользовался. Странно, что кто-то взял ружье, а потом зарыл его. Ведь если это был кто-то, имеющий доступ в дом, то было намного легче положить его назад.