Седьмая Луна 10: Псы Церкви
Шрифт:
Верховный Канцеляр осведомился чисто забавы ради:
– Ты всё ещё намерен хранить молчание?
Узник более не видел смысла ни отвечать отцу Жермену, ни играть с ним в гляделки. В очередной раз Альдред укоренился мысленно в собственной немощи. Он сопел, жадно вбирая воздух, провонявший болью, гноем и кровью, – не знал, куда и деться. Дельные мысли в голову не лезли. Ренегат просто замер в ожидании неизбежного.
Буассар хмыкнул презрительно. Чуть отошёл и пробормотал надменно:
– Как знаешь. Это на твоей совести, ты же должен отдавать себе отчёт.
На это Альдред ничего не ответил, как и условился с самим собой. Хотя доля правды в словах отца Жермена имелась. Ренегат признавал её со скрипом. Однако от этого легче ему не становилось.
Лысый людоед покачал головой. Окончательно понял, что от узника не добиться ни словечка. Буассар приставил ко рту два пальца и свистнул тоннельных крыс. Те зашевелились тут же, прочитав сигнал.
Они стащили Марго со стула. Та лишь скулила вяло, едва ли понимая, что вообще происходит. Стала податливая – всё равно, что глина в руках гончара. Киаф знал наперёд следующие шаги канцеляров. Подсознательно. Изо всех сил пытался удержать каменную мину, как если бы так застрельщицу мучить сразу перестали.
Если бы. Обманываться не стоило. Иллюзий Флэй не питал, и всё же душа его рвалась наружу. Служба в Священной Инквизиции закалила Альдреда, но не настолько, чтобы он спокойно смотрел, как далеко не последний человек в его жизни страдает.
К тому же, так зверски.
– Заруби себе на носу, мальчик, – вновь обратился к узнику Верховный Канцеляр, играя роль занудного отца-нравоучителя. – Каждый платит по счетам. Рано или поздно. Никто не мешал тебе спокойно жить свою жизнь, но ты сделал свой выбор. Откусил больше, чем смог бы проглотить. Вон. Глянь на свою сучку: так можно и подавиться…
Жермен встретился взглядом с одним из троглодитов, кивнул ему. Не без труда, но туннельные крысы усадили застрельщицу на вестанского осла. Лицом к Альдреду, чтобы узник ничего не упустил из виду. Буассар и сам не мог налюбоваться.
Едва острое ребро впилось в промежность жертвы, раздался дробленый вой. Марго содрогалась, боялась дёрнуться хотя бы чуть-чуть, лишь бы бревно ни продвинулось дальше. Правильно поняла принцип действия снаряда.
На собственной шкуре. Ежесекундно.
Увы, рано или поздно это бы произошло, как ни крути. Хотя бы потому, что руки Мезар канцеляры связали за спиной. Так, особенно в нынешнем состоянии, девушке было гораздо труднее управлять своим покалеченным телом.
Альдред затаил дыхание. Побледнел пуще прежнего. На лбу его выступил холодный пот. Столь разительные перемены не могли остаться незамеченными для отца Жермена. Лысый людоед осклабился плотоядно и подытожил с долей пафоса:
– Обратной дороги нет.
Калека жестом показал туннельным крысам на мешки с песком. Один, более рослый, утащил его в одинокого и привязал к левой голени застрельщицы. Два других хлюпика занялись уже правой.
Застрельщица,
Первая кровь лизнула спинку вестанского осла. Капля зазмеилась вниз и упала, истончившись, на уже побагровевший пол.
Альдред не мог спокойно наблюдать происходящее. Он и сам затрясся. Дуэт страха и злобы пожирал его изнутри, не находя выхода наружу. Флэй задыхался собственными вздохами, изредка издавая тихий, звериный рык. Впрочем, за несуразными стонами безъязыкой Марго никто его все равно не слышал.
Буассар вновь расхохотался и отметил:
– Картина маслом!
Он проковылял, чуть ли не наваливаясь на трость, обратно к Альдреду. Встал неподалёку, немного задержался, передыхая. Тяжело одноухому было целые сутки проводить на ногах – тем более, девятый уже день кряду.
Лысый людоед получил свою усладу для глаз. Пора и честь знать. Канцелярский долг никто не отменял. Жермен перешел к делу:
– Вопросов у меня всего два. Касаются они самой первой ночи после восстания магов… – Он выдержал паузу, лукаво глядя на Альдреда.
Тот напрягся, уже примерно поняв, о чём проболталась Марго. Девушку он не винил, зная Буассара прекрасно.
Жермен вскинул подбородок и развил тему:
– Рассказывай, в каких отношениях ты состоял с Кайей Крайш. А также объясни-ка мне на милость, по какому-такому ты сучьему праву поднял руку на капитана Колонну?..
Глаз у Флэя ненароком дёрнулся. Выдал его, что удивительно: былая инквизиторская выдержка пропала невесть, куда. По всей видимости, Альдред уже просто-напросто уставал бороться.
В любом случае, отец Жермен увидел невербальный сигнал. Улыбнулся, довольный застрельщицей: не соврала шельма. Буассар посчитал, железо стоит ковать, пока горячо, и объяснил ситуацию узнику, стараясь перекричать бесновавшуюся Мезар:
– Девочка долго так сможет просидеть на вестанском осле. А мы – хоть всю ночь её за ноги дёргать. Уж поверь, крови в ней ещё хватает. Сколько она продержится? Может, час? Может, три? Или все пять? Будешь всё это время молчать, Альдред? Неужто ты позволишь снаряду раздолбать её щёлку в край?
Флэй выпучил глаза на Верховного Канцеляра, без слов точно выражая степень своей ненависти к нему. На это Жермен лишь ухмыльнулся. Поднял вверх руки и отдал туннельным крысам команду:
– Тяните!
Повторять второй раз не было нужды. Вырожденцы взяли бедняжку за ноги, вцепились в них и потащили резко вниз. Торс Марго болтало из стороны в сторону. Спинку вестанского осла вновь забрызгало кровью. Будто бы целой струйкой. Несколько жирных капель упало на пол.
Альдред был готов из кожи вон вылезти, лишь бы убраться отсюда и не видеть этот кошмар больше. Мечты, мечты… Он должен был пройти этот путь вместе с Мезар. До тех пор, пока не перестанет упрямиться, как осёл, и не даст Буассару то, что тот просит.