Седьмая Луна 10: Псы Церкви
Шрифт:
– Так она тепленькая. Пока ещё. Успевай.
– Имеется ввиду, живой! Балда…
– Сейчас она хотя бы вырываться не будет. Но эта свинская харя… Бр-р-р!
Они заржали, будто кони. Альдред прикрыл глаза устало. Если бы он только мог содрать с каждого из них кожу, чтоб хоть как-то скомпенсировать их живодерство!
Произошедшее в пыточной камере донжона сильно отпечаталось на ренегате. Флэй чувствовал, как его истощило – физически, духовно, умственно. Хотелось просто забыться. Отбросить бремя человека и больше никогда не возвращаться в собственное, нелепое
Жермен Буассар загородил собой вестанского осла. Пришло время выполнить свою часть подлой сделки. Он спешил напомнить:
– Баш на баш. Твоя очередь…
Глава 5
Ренегату больше не за кем было прятаться. С этого самого момента его жизнь могла оборваться ежесекундно. Каждое произнесенное слово обрело небывалый вес.
Никто не взялся бы его спасти. Даже если бы узнал, что Флэй в беде.
Блондинке самой нужна была помощь. Единственный человек из «Гидры», который пёкся о судьбе Альдреда, распластался на липком полу с перерезанным горлом. «Феникс» пал в полном составе, да и там капрал оставался всего-навсего попутчиком. Для Актея Ламбезиса Киаф Снов не являлся приоритетом, то ли дело Мёртвый Город сам по себе; рассчитывать на него не стоило. Об остальных лучше было деликатно умолчать.
Флэй остался один. Во власти гнусных туннельных крыс. Эти были готовы сожрать его с костями. Они не оставили бы ни единого намёка на его существование в этом мире.
Светлые перспективы, что придавали усилие двигаться вперёд, померкли разом. Альдред умрёт, и умрёт в тупике.
Прям как мученик. Но ему подобных не канонизируют никогда.
Узник укоренялся в осознании неизбежной гибели. Шутка ли, отчасти он даже испытал радость. Восторг в преддверии конца.
Нынешнее состояние Поломанного Мира прямо говорило ему: дальше только хуже будет. Иной раз лучше умереть раньше, чем поздно.
Чем не славный день, чтобы уйти? Но так страшно уйти…
Пауза ощутимо затянулась. Терпение у отца Жермена кончилось быстро.
Одноухий живодёр захихикал себе под нос раздражённо. Затем отставил руку от себя в непонимании, озадачившись:
– Только не говори, что ты меня наколол, сучонок. Я тебе этого не прощу!
В руке Верховного Канцеляра очутился крючковатый стилет, предназначенный для свежевания. Скользнул туда из рукава кожаной куртки. Пресловутая сталь приняла тусклый свет фонаря на себя. Буассар ясно дал понять, что ждёт узника. Не блефовал. За ним оживились троглодиты. Альдред верил, несдобровать ему в случае обмана.
Он и не врал. Просто отобрал для себя в мыслях один-единственный вопрос, на который никогда и ни за что бы не стал отвечать.
– Кайя Крайш… – спокойно сказал Альдред, разлепив пересохшие губы.
Жермен улыбнулся во всю ширь своего рта. Туннельные крысы остановились, внимательно слушая жертву. Предатель сидел на краю освещаемого пространства. Лицо наполовину укрывала тьма. Хорошо различить инквизиторы могли только губы.
Между
– Мы спали. Она понесла от меня ребёнка. Пока ещё служила в Янтарной Башне. Я узнал об этом гораздо позже. Для меня это неожиданность куда большая, чем для вас…
Ассистенты Буассара захохотали глумливо, отпуская дурацкие шуточки в адрес жертвы. Один из них отметил с некой долей не то уважения, не то зависти:
– Герой-ебака! Вы только посмотрите на него!
Лысый людоед поджал губы, чувствуя неловкость, и ощупал свой голый череп.
– Значит, эта вертихвостка совратила тебя? Какая хищница…
– М-да. Она ж тебе как мамочка… – доносилось из-за спины Верховного.
– Хоть мужика из тебя сделала. Прям мать года, – хихикал его собеседник.
– Это была моя инициатива. Я любил её. Всегда любил. Она просто ответила взаимностью, – спокойно пояснял Альдред, давя на коротышку холодным взглядом.
Узник подался чуть вперёд.
Глаза его в полумраке казались кусками полярного льда.
Неволей по коже Буассара пошли мурашки. Его распирало от предвкушения крови.
Предатель Корпуса имел свой резон сорить подробностями, будто конфетами на детском празднике.
Комментарии туннельных крыс игнорировал в упор: три этих тела его совсем не волновали, равно как их речи.
– Просто… наша интрижка слишком далеко зашла. Под самый конец.
– Ше-е-ель-ма! – протянул отец Жермен удовлетворённо. Хохотал от всей души.
Калека распалялся по ходу повествования. Ведь аппетит приходит во время еды. Альдред Флэй не разочаровал его, говоря даже больше, чем Буассар мог пожелать.
– Я ведь знал! Знал, что-то с вами не так. Больно часто виделись. Если б только я мог проследить в свое время за голубками. У-у! Вздёрнул бы обоих в раз, любовнички сраные, – рассуждал Верховный Канцеляр, плотоядно скаля зубы.
Как злобному духу, периодически ему нужна была жертва.
– Ну да ладно. Что сделано, то сделано. Ты – мой. А это уже немало…
– Дружище, твоя рыжая шлюха ведь не знала о сестре Кайе? Ты ничего не говорил ей, признайся! – глумились над ним канцеляры. Альдред их проигнорировал.
– Сами-то как думаете, орлы? – хмыкнул отец Жермен. – Бабы между собой член делить не любят. Мужик должен быть смышленый, чтоб они никогда не встретились. Или, сука, удачливый. Нам тут попался удалец – и сюда залез, и туда залез.
Останься Мезар в живых, она бы не обрадовалась таким пикантным подробностям.
Туннельные крысы загоготали, уподобляясь гиенам.
Буассар повернулся к Флэю:
– Неужели у Кайи Крайш такая сладенькая вишенка, что на неё ты был готов променять всю Священную Инквизицию? Собственного капитана чуть в могилу не загнал. Или всё-таки загнал? Это нехорошо-о-о. Выкладывай, Альдред, стоила наставница того?
– Её не было на месте, когда я бросил отряд. Уплыла уже. Лишь напутственное письмо оставила, с известием о беременности. Не свезло. Я ошибся в менторе. Вообще, как-то слишком часто стал ошибаться в людях. Это касается и капитана Колонны…