Седьмая луна
Шрифт:
– Эта Анна родом из племени ибан, – перевел он Фрэнсин, – А во время войны с японцами она находилась в деревне вождя Нендака.
Фрэнсин кивнула и облизала внезапно пересохшие губы. Только сейчас она поняла, что Клайв не обманывал ее. Он действительно отыскал человека, который может пролить свет на гибель ее дочери. Неужели через минуту она встретится с женщиной, которая что-то знает о Рут? Даже не верится, что это может произойти.
Подчиняясь невольному порыву, она схватила Клайва за руку и прижалась к нему.
– Она здесь, – прошептала она дрогнувшим от волнения голосом.
Клайв кивнул:
– Да, она здесь.
– Пойдем к ней, – нетерпеливо попросила Фрэнсин, чувствуя, что
– Нет, погоди. Пусть сначала они сами поговорят с ней. Кроме того, нам следует нанести визит вежливости вождю племени. Таков обычай. Но это не отнимет у нас много времени.
Фрэнсин с трудом подавила желание броситься по тропинке к тому дому, на который указал мужчина в набедренной повязке.
– Да, ты прав, надо соблюсти приличия. Но давай побыстрей, Клайв, умоляю тебя!
Только поздно вечером, когда дождь немного утих, им разрешили навестить женщину в ее ветхом бунгало. А до этого они несколько часов просидели в хижине вождя, пили рисовое пиво и рассказывали местным жителям обо всем, что произошло и происходит в больших городах. Фрэнсин старалась не показывать своего нетерпения, но не могла дождаться конца этой продолжительной беседы. Рассеянно отвечая на многочисленные вопросы хозяев, она всеми мыслями была в хижине Анны, которая сейчас, по всей видимости, осталась единственной живой свидетельницей той страшной трагедии. А они никак не хотели отпускать их, расспрашивая обо всем на свете, даже о ставшем знаменитым в эти годы Элвисе Пресли.
В конце концов, престарелый вождь изрядно захмелел от крепкого рисового пива и задремал, свесив голову на плечо. Тогда Бата наклонился к ним и прошептал, что теперь они могут навестить ту самую женщину, ради которой проделали столь долгий и опасный путь.
– Ее деверь проводит вас к ее дому, – добавил он и хитро подмигнул.
Не успели они переступить порог ее хижины, как снова разразился ливень. Фрэнсин не сразу освоилась в полутемном помещении и беспрестанно протирала глаза от едкого дыма, который скапливался внутри хижины, не имея выхода наружу. Анна сидела перед очагом, одной рукой прижимая к себе крохотного младенца, а другой помешивая что-то в большом котле. Ребенок был еще совсем маленький, он жадно сосал материнскую грудь, причмокивая от удовольствия.
Фрэнсин сложила перед собой руки в знак приветствия и уселась перед очагом, скрестив ноги. Клайв примостился рядом, но по-европейски, так как без тренировки сесть на скрещенные ноги практически невозможно. Женщина смущенно улыбнулась и приветливо кивнула. На вид ей было примерно лет двадцать пять, но Фрэнсин знала, как легко ошибиться в определении возраста туземцев. Она была довольно красивой, с густыми иссиня-черными волосами и живыми серьезными глазами, пытливо изучавшими незнакомцев. На ее овальном лице ярко выделялись толстые чувственные губы, их контур был подчеркнут необычной краской. Как у всех туземных женщин, шею ее украшало изрядное количество дешевых ожерелий, а на запястьях и щиколотках звенели металлические браслеты. Вскоре Фрэнсин поняла причину такого пристрастия Анны к ожерельям и бусам. От щеки и до самой груди через все горло тянулся багровый шрам, который лишь слегка прикрывали бусы и ожерелья. Судя по всему, эту женщину кто-то полоснул ножом, и она лишь чудом выжила после такой страшной раны.
– У вас прекрасный ребенок, – прошептала Фрэнсин на малайском языке. – Как его зовут?
– Кана, – тихо ответила Анна, нежно поглаживая маленькую головку.
– Дай Бог, чтобы он вырос сильным, здоровым и стал настоящим мужчиной.
Анна улыбнулась:
– Благодарю вас, мы тоже молимся за это.
– Мы привезли вам небольшие подарки, – спохватилась Фрэнсин, раскрывая дорожную сумку.
Она
– Вы помните нас, Анна? – спросила Фрэнсин, затаив дыхание.
Та посмотрела на нее, а потом перевела взгляд на Клайва.
– Да, – последовал не совсем уверенный ответ.
– Значит, вы знаете, кто мы такие? – продолжала допытываться она.
Анна неуверенно кивнула.
– Если не ошибаюсь, вы те самые белые люди, которые в годы войны пришли в нашу деревню вместе с Нендаком. Да-да, те самые, которые оставили девочку, а сами потом ушли в джунгли.
Фрэнсин застыла с открытым ртом, боясь продолжить расспросы. У нее перехватило дыхание, а сердце пронзила боль. Все предыдущие свидетели, как правило, не могли вспомнить тот момент, когда они впервые появились в деревне Нендака. Правда, они были намного старше, а некоторые вообще уже впали в старческий маразм. А эта женщина была молодой и помнила не только их, но и Рут.
– Вы помните маленькую девочку, которую мы оставили и деревне? – спросила она пересохшими губами.
Анна крепче прижала к себе ребенка.
– Да, я помню, как она плакала и кричала, когда вы оставили ее в деревне и ушли. Я также помню ваше лицо, залитое слезами и искаженное отчаянием. Такое забыть невозможно.
– Вы помните это! – воскликнула Фрэнсин и подалась, вперед.
Женщина грустно вздохнула и отвернулась.
– Я помню, как нам пришлось догонять ее и возвращать в деревню. Она бежала за вами до самого леса. – Анна сделала паузу, а затем продолжила: – Кто-то из мужчин взял ее на руки и попытался успокоить, но не тут-то было. Она продолжала кричать, и ему пришлось закрыть ей рот рукой. Я до сих пор не могу забыть ее крик. Это было невыносимо. Она плакала еще несколько дней, а потом немножко успокоилась и только вытирала слезы. И все это время она порывалась в джунгли вслед за вами, но мы стерегли ее и быстро догоняли. Кроме того, она долго отказывалась от еды, и мы даже думали, что она решила умереть от голода. А потом в один прекрасный день она перестала всхлипывать, выпила немного воды и постепенно ожила. – Анна покачала ребенка и посмотрела куда-то в сторону. – Мне тогда было то ли тринадцать, то ли четырнадцать лет, и я прекрасно помню, как мне было жаль ее. Я была одной из тех, кто кормил ее и пытался хоть как-то утешить.
После этих слов Фрэнсин уже не могла удержаться, и слезы ручьем полились по ее щекам. Она попыталась вытереть лицо, но руки ее не слушались. Она конвульсивно сглотнула и подалась вперед.
– Послушайте, Анна, с тех пор я никогда больше не видела своего ребенка. Именно поэтому я и приехала к вам. Мне нужно знать, что случилось с ней потом.
Глаза Анны расширились от удивления.
– Вы ничего, не знаете?
Фрэнсин покачала головой:
– Ничего. Несмотря на все мои старания, я так и не смогла ничего узнать о ее судьбе.
Анна молча отняла ребенка от груди, завернула его в пеленку и прижала к себе, нежно убаюкивая. Но малыш спать явно не собирался, он отчаянно сопротивлялся, колотил ее крохотными кулачками и беспрестанно дрыгал ножками.
– Не понимаю, как вы можете не знать этого! – наконец воскликнула Анна, устав бороться с малышом. – Неужели вам никто не сказал? Такого просто не может быть!
– Знаете, Анна, из всех жителей деревни уцелело лишь несколько человек, – пояснил ей Клайв, сгорая от нетерпения. – В большинстве своем это были старые люди, которых японцы пощадили из-за седых волос. Вы же знаете, они уважают стариков. Так вот, никто из них не мог ничего вспомнить о девочке, которую мы оставили в деревне. Они даже нас самих не могли вспомнить.