Седьмая луна

Габриэль Мариус

– А как я с вами поступила? – невозмутимо спросила Фрэнсин.

– Вы устроили охоту за мной, а сейчас держите в этой тюрьме, – последовал ответ.

– В тюрьме? – поразилась Фрэнсин и мгновенно просчитала, во что ей обходится ежедневное содержание этой авантюристки в такой дорогой клинике.

: – Да, они накачали меня наркотиками, кололи всякую гадость, а теперь хотят отрезать волосы. Вы не имеете на это права.

Фрэнсин внимательно прислушивалась к тембру ее голоса. К сожалению, никаких знакомых интонаций она в нем не, обнаружила.

Он был ровным и приятным, но когда она злилась, становился хриплым и надтреснутым.

– Тебе не стоит волноваться, – спокойно сказала она, пытаясь вызвать у девушки доверие. – Эти люди просто хотят помочь тебе. Откровенно говоря, речь идет о твоей жизни.

– Ничего страшного у меня нет, – отмахнулась та. – Я прожила с этим много лет и оказалась сильнее всех болячек.

– Нет, – ровным голосом возразила Фрэнсин, – не совсем так. Это серьезная болезнь, которая может привести к печальному исходу. Ее надо лечить, и притом самым серьезным образом. Но сейчас речь не об этом. Мне нужно получить от тебя несколько вразумительных ответов. Скажу откровенно, я плачу за твое пребывание здесь и не оставлю тебя в покое до тех пор, пока ты не ответишь на мои вопросы.

Лицо Сакуры, напряглось, на лбу появились глубокие морщины.

– Вы не имеете права устраивать тут допрос. Отпустите меня!

– Нет, дорогая, – Фрэнсин решительно взмахнула рукой, – скачала ты скажешь мне всю правду, а уж потом мы поговорим о твоем будущем. Обещаю, что после откровенного разговора со мной ты получишь свободу и сможешь идти помирать в какую-нибудь ночлежку.

Это прозвучало настолько грубо, что медсестра, измерявшая Сакуре давление, укоризненно посмотрела на Фрэнсин и, быстро собрав инструменты, выскочила из палаты.

– Я вернусь через некоторое время, чтобы еще раз измерить давление, – предупредила она, обращаясь скорее к Фрэнсин, чем к пациентке.

Когда за ней закрылась дверь, Фрэнсин вынула из сумки небольшой портативный магнитофон и положила его на столик у изголовья Сакуры. После этого сняла с лица хирургическую маску, положила ее на стул и включила магнитофон.

– Что вы делаете? – опешила от неожиданности Сакура.

– Не думаю, что от этой повязки есть какой-то толк.

– Странно, – ухмыльнулась девушка. – Ведь вы сами только что сказали, что моя болезнь очень опасна и к тому же заразна. Неужели вы не боитесь заразиться?

– Не боюсь, – откровенно призналась Фрэнсин. – Я прожила такую жизнь, что теперь имею иммунитет почти от всех тропических болезней. Давай не будем терять время и перейдем к делу. Надеюсь, ты в состоянии ответить на мои вопросы?

– Да, я чувствую себя хорошо, – сказала Сакура, хотя цвет лица и синие круги под глазами говорили об обратном. – Что вы хотите узнать?

– Для начала расскажи о том, кто ты такая и почему добивалась встречи со мной.

– Меня зовут Сакура Уэда. А вы кто такая?

– Ты прекрасно знаешь, кто я, – раздраженно процедила Фрэнсин. – Мне

известно, что ты долго следила за мной и знаешь, все подробности моей жизни. Зачем ты это делала?

Сакура, молча смотрела на собеседницу, а та терпеливо дожидалась ответа, с тревогой наблюдая, как лицо девушки неожиданно начало бледнеть.

. – Да, вы правы, я следила за вами… – медленно начала она, отвернувшись в сторону. – Следила в течение почти пяти лет.

Фрэнсин вскинула, голову и торжествующе улыбнулась:

– Значит, ты признаешь себя мошенницей и авантюристкой?

– Я готова признать что угодно, если это доставит вам радость, – ехидно ответила Сакура.

Ее насмешливый тон сперва обескуражил, а потом разозлил Фрэнсин.

– Кто твои сообщники? – резко спросила она.

– Нет у меня никаких сообщников, – отмахнулась Сакура и тоскливо посмотрела в окно.

– Тогда кто же надоумил тебя на это дело? Кто руководил тобой все это время?

– Никто, – последовал вялый ответ. – Просто я случайно наткнулась на газетный очерк в Гонконге, в котором рассказывалось о вашей успешной предпринимательском деятельности, вот и все.

– И после этого ты задумала облапошить меня на несколько миллионов?

– «Облапошить», «сообщники», – устало повторила Сакура. – Что за странный лексикон, миссис Лоуренс?

Фрэнсин встала и подошла к окну.

– Ты сказала моей секретарше, что провела детские годы в какой-то деревне на Борнео. Это правда?

– Да, – подтвердила Сакура.

– Опиши мне эту деревню.

– А нечего описывать. – Сакура равнодушно пожала плечами. – Это была самая обычная деревня, которых сотни в тех краях. Дюжина хижин из бамбука, вдоль реки стоял большой дом для общественных собраний. Перед ним находилась небольшая площадь, где жители собирались во время праздников. Рядом с деревней были разбиты рисовые поля, а за ними сразу начинались джунгли.

– Кто был вождем этого племени?

– Не помню. Я вообще плохо помню тех людей, с которыми прожила несколько лет.

– А кто привел тебя туда?

– Не помню.

– А как же ты можешь утверждать, что помнишь меня с детства? – резонно заметила Фрэнсин, вперившись в нее пронзительным взглядом.

– А я никогда и не говорила об этом. А вы меня помните?

Последний вопрос поставил Фрэнсин в тупик. Она растерянно посмотрела на девушку, но быстро взяла себя в руки и спокойно произнесла:

– Нет. Если откровенно, то я не нахожу в тебе ни единой знакомой черты.

Фрэнсин видела, как лицо Сакуры перекосилось – то ли от боли, то ли от досады.

– А тебя это удивляет? – язвительно спросила она, не сводя глаз с собеседницы. – Ты думала, что я приму тебя с распростертыми объятиями и брошусь тебе на шею?

– Ничего такого я не ожидала, – тихо ответила Сакура, опустив голову.

– А ты помнишь своего отца? – продолжала допытываться Фрэнсин.

– Нет, – еще тише ответила Сакура.