Седьмая принцесса
Шрифт:
Гора Кейбн тоже принадлежала лорду. Испокон веков она была открыта для всех, теперь же лорд решил во что бы то ни стало закрыть туда доступ. Однако, листая старинные бумаги, он обнаружил, что хотя склоны действительно принадлежат ему, он обязан оставить свободный проход из одной деревни в другую. А люди сокращали путь, проходя напрямик через вершину.
Советник лорда объяснил ему, что, согласно договору, нельзя запретить людям ходить через гору.
— Нельзя! — фыркнул лорд. — Тогда я заставлю их идти в обход, длинным путём.
Он задумал огородить
Вся деревня поднялась на защиту своих прав.
— Неужели он это сдедает? — спрашивали крестьяне знающих людей. Те отвечали:
— Мы не уверены, но всё может быть…
Сам лорд тоже не был уверен, но продолжал вынашивать свои планы, и каждый новый его шаг вызывал у крестьян гнев и страх. И не только у крестьян, феи тоже забеспокоились — ведь полянке для фигурного скакания угрожала опасность. Как смогут они там резвиться, если трава превратится в золу, а серп молодой луны окутается дымом из фабричных труб.
Советник сказал лорду:
— Деревня костьми ляжет, а гору не отдаст.
— Пусть делают что хотят, — вспылил лорд, но тут же спросил опасливо: — А есть у них законное право?
— Ну, от силы — полправа, — ответил Советник. — Впрочем, лучше бы сейчас отложить строительство и попробовать с ними договориться.
Лорд оповестил жителей деревни, что у него бесспорно есть все права, но по доброте душевной он вернёт крестьянам пешеходную тропу, которую перекрыл. Они же в ответ отступятся и отдадут ему всю гору Кейбн.
— Тропинка! Ишь, расщедрился! — кипятился с дружками в таверне толстяк Джон Мальтмен. — Сравнил тропинку с горой! Наши матери прыгали на горе в детстве, нашли дети прыгают там теперь. И дети наших детей, надеюсь, тоже будут там прыгать. У моей крошки Эллен разобьётся сердце, если он застроит вершину.
— И у моей Маргариты тоже, — сказал его приятель.
— И у моих Мэри и Китти! — воскликнул третий. Тут зашумели все, потому что почти у каждого были дочки, а у дочек одна радость — встретить новолуние на горе Кейбн.
Джон Мальтмен обратился к самому надёжному советчику, который досконально изучил дело:
— Как думаешь, есть у нас законное право?
— Ну, от силы — полправа, — ответил тот. — Вряд ли удастся вам переупрямить лорда. Лучше бы с ним договориться.
— Мы на его тропинки не позаримся, — поклялся толстяк Джон Мальтмен. — Будем бороться до конца.
Обе стороны ждали новых шагов противника. Но в глубине души крестьяне понимали, что в конце концов потерпят поражение, а лорд был уверен в победе. Настолько уверен, что даже заказал кирпич для фабрики, но строительство не начинал — боялся, что люди в гневе разорят его владения и спалят стога в поле. Он лишь огородил вершину горы Кейбн забором из колючей проволоки и нанял сторожа отгонять народ. Крестьяне ломали забор, перелезали через него, пролезали под
Однажды вечером, как раз перед новолунием, Эллен Мальтмен пошла в лес, чтобы выплакаться. Она была лучшей прыгуньей во всей округе, но и несчастнее неё на свете никого не было — ведь на вершине горы Кейбн прыгать ей уже не придётся! Оттого-то она и плакала в темноте, но вдруг почувствовала на плече чужую руку. Рядом раздался голос:
— Что ты плачешь, милая? Никак беда стряслась? Так не годится.
Голос был похож на шелест опадающей листвы, такой же мягкий и шуршащий. Но очень добрый. И Эллен перестала плакать и сказала:
— Беда стряслась, да такая большая, что ничем здесь не помочь, остаётся только плакать.
— Зачем же, милая? — прошелестел голос. — Лучше попрыгай «Беды — Наутёк».
Тут Эллен снова разрыдалась:
— Я уже никогда-никогда не буду прыгать, — всхлипывала она. — Если в новолуние мне не прыгать на горе Кейбн, мне уже не прыгать никогда.
— Отчего же тебе не прыгать в новолуние? — спросил голос.
И Эллен рассказала всё.
После недолгого молчания из темноты вновь раздался голос:
— Если запретить детям прыгать на горе Кейбн, для них это будет хуже смерти. Такого просто нельзя допустить! Как тебя зовут?
— Эллен Мальтмен. Я так люблю прыгать со скакалкой — всех, могу обскакать. Говорят, я прыгаю ой-ё-ёй как здорово.
— Ах, вот даже как, — прошелестел голос. — Знаешь, Эллен, беги-ка ты домой и передай вот что. Надо пойти к этому лорду и предложить: пусть, мол, строит на горе Кейбн, но прежде пусть сломает забор и разрешит всем, кто там когда-то прыгал, попрыгать по очереди при молодой луне. Запомни, Эллен, — всем! И когда последняя прыгунья прыгнет в последний раз, пусть он закладывает первый камень. Это должно быть записано на бумаге и скреплено подписью и печатью.
— Но как же так?! — изумилась Эллен.
— Ни о чём не спрашивай, детка, делай, как я говорю, — шелестящий голос звучал так убедительно, что Эллен больше не спорила. Она бегом бросилась в деревню и рассказала обо всём.
Сперва никто не мог взять в толк, что к чему, а когда в конце концов разобрались, то всё-таки спросили:
— А какой в этом прок?
Но Эллен настаивала, она говорила так же убедительно, как та старушка в лесу, и вопреки здравому смыслу люди стали подумывать:
— А может, она права?
Короче говоря, на следующий день лорду отправили послание.
Лорд сперва глазам своим не поверил. А потом стал радостно потирать руки и потешаться над глупостью крестьян.
— Хорош договор! — усмехался он. — Мне достанется и гора, и тропинка в придачу. Пусть себе устраивают праздник, но как только он закончится, вознесутся вверх мои фабрики.
Документ был составлен, подписан обеими сторонами в присутствии свидетелей и скреплён печатью. Лорд пригласил друзей подняться с ним в новолуние на гору Кейбн, чтобы насладиться зрелищем.