Седьмая пятница
Шрифт:
— Здесь и будем бить! Судя по всему, эта плита согласно изначальной задумке должна выниматься. Когда-то ею пользовались рабочие.
— Это мы и так знали. Вопрос только, как мы ее продолбим? Чем? Ты не захватила случайно кувалду, дорогая?
— Кувалду? А вон у того типа есть!
Я обернулся. Тип стоял у стены — пустота, обряженная в инкрустированные золотом и серебром доспехи и шлем с глухим забралом. Кто это, я узнал, подойдя ближе. Табличка извещала: «Рыцарь Фонгсвирр, паладин королевы Сидры X, сыгравший ключевую роль в битве при Чумном озере». Хм… Честно говоря, не знаю, к какому
Не испытывая ни малейших угрызений совести, я взял оружие и крякнул от тяжести.
— Скоро верну, приятель, не расстраивайся. Он послужит благому делу. — Я похлопал доспехи по плечу и пошел обратно.
Паладин Сидры Десятой ничего не сказал. Должно быть, понял всю важность момента.
— Ну!
Я размахнулся и врезал молотом по отмеченной плите в полу. Раздался грохот, похожий на раскат грома. Гермиона зажала уши руками, Квирсел упал, а в плите образовалась трещина. Начало хорошее. Я продолжил долбежку, породив еще больший шум. Казалось, под сводами зала бесится грозовой шторм, разве что без единой капельки дождя.
После четвертого удара плита раскололась, и треугольный кусок ее провалился в темноту и где-то там загремел. Гермиона простонала, что мы, наверное, разбудили не только Музей, а всю столицу. «Ужас что такое!» — ее слова. В ответ на укоризненный взгляд я ответил, что нельзя приготовить яичницу, не разбив плиты. И хряпнул снова, отломав вторую половину. Таким образом, нам открылся у подножия колонны квадратный лаз, вполне подходящий, чтобы в него протиснулись мигонские волшебники.
— Готово! Кто первый?
В ответ на этот простой, в общем-то, вопрос, Гермиона икнула, а Квирсел прыгнул куда-то в сторону и исчез. Я посмотрел на волшебницу. Она стояла с большими глазами и открытым ртом. Причем взор ее пламенный устремлен был не на меня, а на что-то за моей спиной.
И тут я услышал поскрипывание и скрежет, словно кто-то с трудом заводил лет сто не смазываемые часы. Мои волосы встали дыбом, едва не сбросив шляпу. Чародейский инстинкт, неизвестно где прохлаждавшийся до этой минуты, мгновенно просигналил тревогу.
На плечо мне легла тяжелая металлическая рука. О ужас вселенский! Я уже догадался в чем дело, но боялся обернуться.
— Простите, — прогудел голос, словно из пустой бочки, — вам это больше не нужно? Тогда я возьму.
Обернуться все-таки пришлось. Фонгсвирр сошел со своего небольшого постаментика и теперь стоял передо мной.
— Я… мы… вы…
Слова вываливались из моего рта. Странно, я до сих пор не в отключке.
— Мы, экспонаты, с трепетом относимся к своей собственности, — пояснил паладин. — Так что если Примиритель Враждующих вам больше не нужен, я заберу его обратно.
— Да-да, забирайте… Благодарим за помощь!
Это пропищала Гермиона. Девица она с крепкими нервами, но иногда и ее пробирает до костей.
— Не стоит благодарности, о блистательная дева! — ответил Фонгсвирр, беря в руку молот. — Для меня было честью послужить вашему делу! А теперь прощайте. Мне нужно вернуться
Для него молот, судя по всему, был все равно что прутик. Добравшись до постаментика, Фонгсвирр махнул нам рукой, словно собирался рвануть в дальние края совершать подвиги, и замер в прежней позиции.
Я уже более-менее очухался, но дрожат, что твой кролик.
Вернулся Квирсел. По его словам, он ожидал смертоубийства, и рад, что все обошлось. Мы все были рады. В общем-то не стоило забывать, в каком мы месте. Магия здесь повсюду, того и гляди оживут золотые ночные горшки, принадлежавшие когда-то видным магам прошлого, и пустятся в пляс.
С трудом вернувшись к своим обязанностям, мы посветили в дыру. Сведения Клакевита оказались верными. Ниже уровня пола в колонне, уходящей вниз, были металлические скобы. Технический лаз, как выразился бы иной любитель терминов. Рабочие вполне могли шнырять по нему вверх и вниз.
Пахло пылью и временем, то есть затхлостью. Гермиона чихнула два раза в платок, после чего наколдовала летающий фиал и запустила его в дыру.
— Браул, ты понесешь Квирсела. Сам он по скобам передвигаться не сможет.
Ох, а я надеялся, что как-нибудь обойдется. На мой вопрос, не может ли Квирсел использовать левитацию, чтобы плавно достичь дна, мопс фыркнул и обозвал меня тупицей. И не пояснил почему. А, знаю, это он нарочно, хочет нагрузить вашего покорного работой.
— Дамы вперед, — сказал я, указывая Гермионе на дыру. Сестрица надула губки, но не стала возражать, хотя проворчала, что только и мечтает, чтобы я свалился ей на голову с Квирселом в обнимку. Мы уверили ее, что всеми силами постараемся этого избежать. Гермиона почему-то не утешилась.
Когда голова ее исчезла из виду в компании со всем остальным, я оглянулся на Фонгсвирра и сделал ему ручкой. Невзирая на нашу пронизанную ужасом встречу, мы стали вроде как друзьями. Именно я дал шанс легендарному Примирителю Враждующих вновь проявить себя.
Рыцарь не выказал никаких эмоций. За века стояния здесь он стал нелюдим, и не мне его осуждать.
Дав время чародейке проделать некоторую часть пути, я начал спуск. Квирсела взял под мышку и тут же понял, что зря не продумал хорошенько этот момент, а положился на авось. Мопс тяжелел через каждые десять сантиметров моего нелегкого спуска. Орудовать мне приходилось тремя конечностями, две из которых годились лишь в качестве упора и только одна выполняла хватательные функции. Лучшим выходом было бы сварганить какую-нибудь переноску и забросить этот мясной батон на спину, но, увы и ах, Браул нередко силен исключительно задним умом.
— Не дави, — пыхтел мне на ухо Квирсел. — Н-не д-дави!
Всякий раз, когда возникала опасность, что он выскользнет, я сжимал руку, и нахалу это не нравилось.
— Хотя бы сделал вид, что держишься, — проворчал я, невероятным образом спускаясь по скобам.
— От того, что я сделаю вид, тебе легче не станет, — заметил мопс.
— Будешь умничать — отпущу и скажу, что ты сам захотел левитировать!
— Не посмеешь!
— Посмею! Припомню тебе все издевательства, которые ты надо мной учинял! Не припомню, думаешь? Я не посмотрю, что ты нужен для выполнения пророчества. Сброшу на голову Гермионе.