Седьмая пятница
Шрифт:
Волшебница выразилась, что в гробу видела его побуждения, и, в общем, имела право на гнев. Девица голубых кровей да в таком негигиеничном месте, в грязи и спертом воздухе — разве этого достоин наш класс? Что бы, интересно, сказали ее матушка и тетушка? Этих гарпий в обличье благородных матрон сразила бы падучая, допусти они саму мысль о подобном.
— Помоги!
Я пришвартовал Квирсела к стенке и закрепил конец шнурка на какой-то железке, выступающей из стыка между камнями.
— Надо расколоть пробку, видишь,
Конечно, чего здесь не понять.
— Странный запах, — подал голос Квирсел, вися в полуметре от пола. — Такого раньше не было… Странно. У меня шерсть на загривке шевелится… Не к добру.
Мы не ответили. Мои руки светились малиновым светом, точно на них надели волшебные перчатки. Я черпал Силу из пространства таким вот старообразным методом, потому что забыл дома палочку, а Гермиона брала ее и использовала. Из ее собственной палочки струился лучик света. Подобно ножу, он резал камень, которым когда-то запечатал тайник Джулс Клакевит, и с каждой секундой напряжение росло. Лица наши исказили поискосокровищные эмоции, глаза, как говорят, лихорадочно сверкали, а из глоток вот-вот должен был вырваться зловещий смех. Углубившись в процесс, мы не слышали, что говорит Квирсел.
— Мне кажется, потолок шевелится… Странно. Возможно, конечно, это обман зрения, вызванный душевными перегрузками и экстремальными условиями глубокого подземелья… Но — все равно. Он шевелится. Я чувствую магию… как будто много-много существ, несущих в себе заряд силы, пробуждается…
Пытаясь подгрести к нам по воздуху, Квирсел несколько раз перевернулся и замер ногами кверху.
— Ну вот!.. Прекрасно!
— Готово! — Гермиона применила небольшой телекинез и вытащила каменную пробку из ниши в колонне. Края ее чуть дымились и были горячими. Мы скрючились и заглянули в отверстие.
— Оно? — спросил я.
— Оно.
Гермиона сунула руку внутрь и вытащила какую-то штуку, завернутую в тряпку. Штукой оказался камень в форме овала, плоский. Покрывала его витиеватая резьба, состоящая из символов и отлично вырезанных тонким резцом изображений.
— Кажется, кварцит, — сказал я, взвешивая находку в руке. Она умещалась на ней почти целиком.
— Слезы Звезды. Хм… а я думала, это нечто более поэтическое… а это, оказывается, булыжник.
— Надо было уточнить у Толкователя, чтобы не разочаровываться…
— Господа волшебники! — торжественно и с дрожью позвал Квирсел. — Я понимаю, вы заняты, но не мешало бы обратить свой взгляд и на кое-что другое…
— Ну чего тебе? — воскликнула Гермиона, выбираясь из-под навеса каменной плиты. — Толку от тебя, Квирсел… Лучше бы ты дома остался!
В другом случае мопс бы ответил что-нибудь подобающее, но сейчас было не до препираний. Передней лапкой он на что-то указывал. Мы посмотрели на потолок и на некоторое время лишились возможности
Свод подземелья шевелился и был плотно утыкан зубастыми физиономиями величиной с куриное яйцо. Физиономии крепились при помощи тоненьких шей к телам, напоминающим туловища кузнечиков, только не зеленым, а бледно-серым.
— Браул, — медленно выговорила Гермиона, — что это?
— А… По-моему, лепреконус дентус.
— Чего? — прошептала волшебница.
— Лепрекон зубастый, он же библиотечный.
— Но здесь же не библиотека!
— Они любят темные и малопосещаемые людьми места.
— А еще они хищные, — добавил Квирсел.
— И? Они нас съедят? — спросила Гермиона. — Мы на краю ужасной гибели, да?
У меня пересохло в горле, еще сильнее, чем раньше. Все эти морды, плотно усеивающие потолок, смотрели на нас. Лепреконусы дентусы шевелились живым ковром и, вероятно, решали, что делать дальше. Жили себе не тужили, а тут бац — три совершенно незнакомых чародея на их территории. Такое кого угодно поставит в тупик.
— Браул, ты… ты говорил, что стал героем, да?
Я с удивлением обернулся на этот тонкий голосок. Гермиону было не узнать. Всегда решительная и неустрашимая, сейчас она дрожала попеременно то крупной, то мелкой дрожью, и глаза ее выбелились от страха. Никогда бы не подумал, что доведется увидеть такое.
— Ну… вообще-то да, — сказал я.
— Тогда ты должен что-то сделать!..
— Да, — заметил Квирсел. Мопс еще сохранял хладнокровие, но удавалось ему это с трудом.
— Браул, не стой столбом!
— Но у тебя есть волшебная палочка! Помнишь, как ловко ты дралась ею с драконами в Волшебной Стране?!
— То драконы…
— Ладно. Насколько я знаю, зубастые лепреконы не нападают без нужды. Если мы медленно и печально прошествуем к выходу, все должно быть нормально.
Мне, конечно, не поверили, да и я себе, честно говоря, тоже не поверил. Все, что я читал о созданиях волшебных и зловредных, указывало на то, что эти малявки — одни из самых волшебных и зловредных. Пикси в сравнении с ними просто безобидные шутники. По крайней мере, они не питаются чародеями. А эти — питались.
— Хорошо, — сказал я, осторожно шевеля руками. — Сделаю щит и так, может быть, прорвемся к выходу…
Но, разумеется, сделать я ничего не успел. Первый лепрекон выпрыгнул из общей массы и приземлился мне на плечо. Я вскрикнул, словно кухарка, наступившая на толстую крысу. Лепрекон щелкнул зубами возле моего правого уха, и я смахнул негодника на пол.
— Бежим!!!
Гермиона сорвалась с места. Я рванул следом за ней, краем глаза отмечая, что лепреконы теперь повсюду. Они валились с потолка дождем и ставили себе единственную цель — поглодать наши косточки.
Нет уж, мои они не получат!