Седьмой этаж, годы 1-3

Глазова Маргарита

Девчонки озадачено на неё уставились.

— Эм… у вас что, какие-то проблемы? — осторожно поинтересовалась Женька.

— Проблемы? Да… н-нет. Не обращайте внимания… Я просто… я, наверное, просто устала, — у Эм задрожали губы, и она часто заморгала, чтоб не расплакаться.

Лиза с Женькой переглянулись.

— Эм, что случилось? Он что, обидел тебя чем-то? — Лиза присела на кровать рядом с Эм и осторожно тронула её за руку.

— Нет, что ты, — Эм проглотила комок, стоявший в горле, и вздохнула. — Я даже не знаю, девчонки, как вам объяснить… Он любит меня, я это знаю, и я его люблю… очень люблю… Только… эта его вечная занятость… Вечно всё впопыхах. Вчера, например, мы вообще только утром виделись за завтраком, а вечером он с каким-то своим варевом ковырялся, которое его больному понадобилось, и ему не до меня было. Ему всегда некогда. Знаете,

он сразу меня предупреждал, что так будет, я знала, на что иду. Я его не осуждаю, я всё понимаю. Только мне иногда так паршиво… Я не думала, что меня это будет настолько задевать. Так обидно иногда, почему-то…, — понурив голову, продолжала откровенничать Эм. — Понимаете, когда он не занят, я всегда для него свободна. Если у него есть время и желание быть со мной, то больше ничего не требуется — я тут, как тут. А мне вечно приходится ждать. Всё время я подстраиваюсь под его возможности, а мои потребности совсем в расчёт не идут. В этом есть какая-то несправедливость, какое-то неравенство. Я сколько ни убеждаю себя в том, что в этом нет ничего страшного, что главное то, что он мой, меня всё равно это исподтишка гложет. Я, наверное, не настолько терпеливая, чтоб спокойно ко всему относится. У нас с ним получается какой-то такой вариант отношений, к которому я не очень приспособлена. Мы вместе проводим так мало времени, что даже просто куда-то выбраться вдвоём для нас нереально. Если бы мы с ним не жили под одной крышей, вообще не знаю, как мы смогли бы встречаться… Сами понимаете, к чему большей частью сводятся наши отношения, когда у нас на них времени с гулькин фиг, — хмыкнула Эм и покраснела. — Его-то это, наверное, вполне устраивает, а мне хочется ещё чего-то, кроме этого. Хочется, чтоб он меня куда-нибудь пригласил, чтоб ухаживал за мной, как за своей девушкой, как это положено. Хочется какого-то элементарного внимания. У нас так получилось, что мы этот период ухаживаний вообще проскочили. У нас не было ни одного нормального свидания, всё вечно как-то между делом. Я вечно на всех общих вылазках одна, будто у меня вообще парня нет. Да даже Бог с ними, с ухаживаниями, меня вполне устроил бы обычный совместный быт, только чтоб была возможность спокойно общаться, без этой вечной спешки и без оглядки на время. Я пытаюсь закрывать на всё глаза, стараюсь быть понимающей, пытаюсь сама для себя находить какие-то компромиссы и придумываю разные уловки, чтоб меньше грузиться из-за всяких неприятных мелочей. Мне, например, прибить его хочется, когда он начинает нервно поглядывать на часы, давая мне понять, что наше время истекло, поэтому я завела привычку сразу его спрашивать, до которого времени он может быть со мной, и сама ухожу в положенный срок. По крайней мере, это не так обидно. Знаете, иногда накатывает какая-то вредность, хочется сказать ему, когда он придёт, что я занята и у меня нет на него времени, обламать его, хоть разок, чтоб прочувствовал, каково это. Но он приходит, и я понимаю, что вот сейчас отфутболю его, а потом сама изведусь…, — Эм вздохнула, потом тряхнула волосами, отгоняя дурное настроение и улыбнулась. — Девчонки, вы не обращайте внимания на мои сопли. Это я так, накатило что-то. У нас с ним всё в порядке, вы не думайте. Никто мне не нужен, кроме него.

— Эм, он закончит учиться, и всё у вас наладится. Ты потерпи немного, — попыталась ободрить её Женька.

— Ну да, Эм. Это же временно, — подхватила Лиза.

— Ой, девчонки, не знаю я, насчёт временно… У меня такое чувство, что это никогда не изменится. Я чем больше его узнаю, тем отчётливее понимаю, что он прямо одержим своей работой. Он в последнее время всё больше в больнице торчит, практически каждый день туда мотается. Хватается за самые сложные случаи, голова у него вечно забита пациентами, зельями, экспериментами. Мне кажется, закончится учёба, он всё равно найдёт, чем себя по уши загрузить, и ему снова будет не до меня.

— Эм, почему ты не скажешь ему, что тебя не устраивает такое положение? Пусть меньше рвения к работе проявляет. Работа не волк, в лес не убежит. Нечего всё на свете на себя взваливать, раз с девушкой встречаешься. На личную жизнь тоже надо время оставлять, — возмутилась Лиза.

— Лиз, я не могу предъявлять ему претензии на этот счёт, — усмехнулась Эм. — Он сразу честно мне сказал, что настолько загружен, что для него будет нереально сделать наши отношения такими, как мне захочется. Я обещала ему быть терпеливой.

— Это несправедливо! Что же, ты теперь вообще не имеешь права на недовольство?! Хорошенькое

дело! Он живёт себе, как ему нравится, а ты должна терпеливой быть, видите ли! Ему, получается, вообще не обязательно какие-то усилия прикладывать, чтоб отношения поддерживать!

— Лиз, да не митингуй ты, — улыбнулась Эм. — Если бы он не прикладывал усилий, у нас и того времени, что сейчас есть, не было бы. Девчонки, не парьтесь, всё нормально. Это всё эмоции. Я с этим справлюсь, я привыкну. Давайте, собирайтесь. Я и так вас уже задержала своим нытьём.

— Знаешь, Эм, а я большей частью с Лизой согласна. Мне кажется, стоит сказать ему, что тебя что-то не утраивает. Возможно, он просто не понимает, чего ты хочешь. Мужчины всё видят немного по-другому, это надо учитывать. Дело ведь не только во времени. В конце концов, даже один час можно так провести, чтоб у тебя не оставалось ощущения, что всё подчинено только его интересам. Проводи с ним время так, как хочется тебе самой. На это ты имеешь полное право. Эта претензия не противоречит условиям вашего договора, — состроила Женька заговорщическую рожицу. — Это я, как юрист тебе говорю.

Эм рассмеялась.

— Логично. Ладно, девчонки, ерунда это всё. Я ведь знаю, что он меня любит, а остальное всё не так уж и важно. Так ведь?

* * *

Вечером Женька и Илья ушли в театр. Лиза решила дать своему юристу ещё один шанс себя очаровать и отправилась с ним в кафе. Эм одна сидела в своей комнате. Она листала книгу и спокойно ждала, пока Глеб вернётся из больницы и зайдёт за ней.

Он пришёл даже немного раньше, чем предполагалось. Эм подхватилась на стук в дверь, распахнула её, втащила его в комнату и повисла у него на шее.

— Как хорошо, что ты уже пришёл. Ты голодный? Ужинать будешь?

— Нет, я успел перекусить между занятиями и больницей…

Его поцелуи становились всё настойчивее.

— Идём ко мне, — шепнул он ей на одном выдохе.

У неё голова шла кругом, и самым логичным было бы ответить согласием, но она неожиданно даже для себя самой вдруг жёстко отрезала:

— Нет.

Он замер на секунду, но не отпустил её и не отстранился, только ослабил немного объятье. Осторожно поцеловал в висок, провёл ладонью по волосам. Она прижалась щекой к его груди и застыла, слушая, как громко и часто стучит его сердце. Он молчал и как-то неуверенно обнимал её за плечи. Пару минут они так стояли, не нарушая тишины.

— Эм, хочешь кофе? Я сварю, — сказал он, наконец, тихо.

— Хочу, — пробубнила она ему в грудь.

— А я ещё умею делать классный десерт. Ты такого точно никогда не пробовала, я ручаюсь за оригинальность рецепта.

— А из чего ты будешь его делать? — она подняла лицо и улыбнулась ему.

Он смотрел на неё насторожено, но тоже улыбнулся ей в ответ.

— Пойдём на кухню, узнаешь.

— Пойдём.

* * *

Эм всегда нравилось наблюдать за ним, когда он ловко управляется на кухне. Она давно поняла, что пытаться помогать ему — бесполезное занятие. Он всё время норовил перехватить инициативу и, в итоге, делал всё сам. Если им выдавался редкий случай готовить вместе, её участие в процессе обычно сводилось к болтовне и поцелуям между делом. На этот раз, она просто сидела на краю стола и что-то рассказывала о событиях дня, а он оперативно строгал и смешивал компоненты, время от времени поддерживая разговор короткими репликами. Эмму очень удивил и позабавил набор продуктов, которые он пустил в ход, но гремучая смесь оказалась неожиданно вкусной.

Потом они пили кофе и молчали. Он осторожно сжал её ладошку и заглянул ей в глаза.

— Эм, скажи мне, я обидел тебя чем-то?

Она чувствовала, что он напряжённо ждёт её ответа и волнуется. Она сама тоже почему-то ужасно разволновалась.

— Н-нет, не обидел…

— Эм, но что-то ведь произошло. Пожалуйста, скажи мне, что не так. Скажи, не молчи. Не нужно, чтоб между нами были какие-то недомолвки.

Она почему-то совсем растерялась от его настойчивости и никак не могла собрать мысли в кучу.

— Я… я даже не знаю, как сказать, Глеб…

— Эм, ты же моя самая родная. Ты мне всё, что угодно и как угодно можешь сказать. Я пойму. Я должен знать, если что-то не так.

— Глеб, это глупость, наверно… Это не повод, чтоб обижаться…, — ей самой уже собственные обиды казались нелепыми, и она сильно сомневалась, что стоит их высказывать.

— Это не может быть глупостью, если заставляет тебя расстраиваться. Скажи мне, что я не так сделал.

— Да ничего ты такого не сделал… Пустяки это всё…