Седьмой этаж, годы 1-3
Шрифт:
— Скажи, что ты выходишь за меня замуж, — спокойно заявляет он.
— Что-о-о?! Что ты несёшь?
— А что такое? Иди за меня замуж и будешь каждое утро выходить из этой комнаты на законных основаниях. Нет, лучше мы попросим у коменданта семейную комнату, тут кровать узкая.
Она оторопело смотрит на него, не понимая, шутит он, или нет. Его взгляд однозначно говорит о серьёзности намерений.
— Вот так дела! Ещё вчера вечером ты упирался, как осёл, рассказывал мне о себе всякие кошмарные интересности, пытался отделаться от меня всеми возможными
— Ну… если честно, я просто пытаюсь поймать момент, пока ты не рассмотрела меня поближе, не успела оценить масштабы бедствия и не сбежала от меня.
У него становится ужасно забавный вид. Выражение лица не оставляет сомнений в том, что это вовсе не шутка. Она смеётся, просовывая руки ему подмышки и прижимаясь щекой к груди.
— Какой ты глупый! Я уже давно рассмотрела, всё, что мне нужно.
— Ну… так как? Ты выйдешь за меня?
— Глеб, я люблю тебя и в перспективе хочу за тебя замуж. Но только давай договоримся, что немного с этим повременим. Мы ведь даже дня не встречались. Если прямо сегодня побежим подавать заявление, точно побьём все рекорды самого короткого романа, завершившегося браком. Надеюсь, ты не ставишь перед собой такую цель? Давай не будем торопить события. Я ещё не получила свою порцию удовольствия от конфетно-букетного периода, а это несправедливо.
— Согласен, это несправедливо. Готов подождать, сколько ты сочтёшь нужным. Но я буду время от времени спрашивать тебя об этом.
— Да-да, обязательно спрашивай меня об этом время от времени, — смеётся она.
— Так, ну что делать-то будем? Раз тебе не подходит вариант с замужеством, надо найти альтернативу, чтоб ты могла отсюда смыться незамеченной, — он явно потешается над её страхами.
— Глеб, делай, что хочешь, но никто не должен знать, что я тут была, а то я на тебя обижусь.
— Ладно уж, иди сюда.
Он поставил её прямо перед собой.
— Не бойся, я сейчас замаскирую тебя минут на семь. Тебе хватит времени, чтоб добежать до своей комнаты. Ощущения будут немного неприятные, не обращай внимания. Не двигайся.
Он сосредоточился, провёл руками у неё над головой и опустил их вниз, будто заключая её в невидимый футляр. У Эм возникло такое ощущение, будто у неё по всему телу побежали колючие горячие мурашки.
— Вот смотри, тебя совершенно не видно, главное только не столкнуться с кем-нибудь по пути.
Эм взглянула в висящее на стене зеркало. Ей стало здорово не по себе, потому что своего отражения она там не увидела.
— Сейчас я открою дверь и выпущу тебя. В этом участке коридора могут быть только парни. Если кто-нибудь из них окажется поблизости, я их отвлеку, чтоб тебя не услышали, а ты беги в своё крыло. Девчонки сейчас либо ещё завтракают, либо к себе пошли. Если они на кухне, или у себя, значит, спокойно войдёшь в свою комнату, переоденешься и придёшь завтракать. Если они окажутся в коридоре, подожди пока уйдут. Главное, чтоб заклинание не перестало действовать в их присутствии. Ну,
— Какой подробный инструктаж, — захихикала Эм. — Слушаюсь, мой генерал!
— Хватит хихикать, время пошло.
Глеб открыл дверь в коридор. Там было пусто. По всей видимости, ребята ещё завтракали. Эм беспрепятственно добежала до своей комнаты, быстро переоделась и понеслась на кухню.
На этот раз на кухне было столпотворение. Все собрались на завтрак в одно время. Пётр ковырялся с тостером, Илья, Дэн, Женька и Лиза сидели за столом и поглощали свой завтрак. Глеб, пока Эм бегала к себе, уже успел сделать пару бутербродов и наливал чай в чашку.
— Доброе утро, — Эм приветливо улыбнулась всем сразу, стараясь держаться, как ни в чём не бывало.
С разных сторон кухни посыпались приветствия. Девчонки вопросительно поглядывали на Эм, но от расспросов в присутствии парней воздержались.
Эм хотела было протиснуться к холодильнику, чтоб взять себе что-нибудь на завтрак, но Глеб мигом поставил перед ней на стол тарелку с бутербродами, чашку с чаем и сказал негромко:
— Я побежал. До вечера.
Секунду смотрел на неё. У него в глазах мелькнула чертовщинка. Эм даже сообразить ничего не успела, как он притянул её к себе и чмокнул в щёку, а потом моментально исчез за дверью, вероятно опасаясь, что ему вслед полетит тарелка с бутербродами.
— Гр-р-р-р-р, ну паршивец, приди ты только вечером! Не знаю, что я с тобой сделаю! Придушу гадёныша! — кипело в душе у Эм негодование, перемешанное с весельем. Эм чувствовала, как краска заливает лицо.
Выходка Глеба явно произвела на общество впечатление. Илья с Женькой быстро переглянулись и оба старались сделать вид, что ничего не заметили. Дэн усиленно стал прихлёбывать из чашки, внимательно рассматривая узор на чайной ложечке. У Лизы на лице было отчётливо написано изумление и крайняя степень любопытства, но она очень старалась смотреть не на Эм, а по сторонам.
Эм уселась за стол, взяла бутерброд с тарелки, откусила кусок и стала жевать, стараясь сохранять невозмутимость. Разрядил обстановку Пётр, который, единственный из всех, не обращал внимания на происходящее вокруг. Он ковырялся с тостером, надеясь уговорить его поджарить ломтик хлеба, но тот, издав противный лязгающий звук, вдруг подпрыгнул и с грохотом полетел на пол. Все уставились на Петра, который стал красным, как рак, и пробормотал, запинаясь:
— Э-э-э… извините, я сейчас всё поправлю…
Он поспешно подобрал тостер с пола. Тот выглядел довольно жалко, из него вывалилось практически всё нутро. Пётр стал усердно заталкивать провода обратно, но на его лице отчётливо читались сомнения в том, что это спасёт ситуацию.
Дэн, Илья и Лиза весело переглянулись. Такие утренние развлечения стали для них уже привычными. Женька, которая, похоже, уже привыкла считать, что решение всех бытовых проблем — её прямая обязанность, спокойно повернулась к Петру.
— Петь, положи его на стол, я починю.